Жемчуг Лутры
Шрифт:
— Сейчас посмотрим, как им понравятся на вкус наши клинки! За мной, ребята!
Старый Рубака быстро захлопнул перед ним дверь.
— Не вздумай лапу высунуть за порог, иначе нас тут всех перережут! Их слишком много, но пока мы на борту, надеюсь, они сюда не сунутся.
Капитан-хорек Каменная Лапа посмотрел в иллюминатор, вернулся к столу и наполнил свой кубок
— Да, ребята, ну и время мы выбрали для восстания. Мы здесь заперты крысиной стражей, а все наши экипажи на берегу. Положение — хуже не придумаешь. Остается ждать гениальных
Старый Рубака продолжал вести наблюдение.
— Пока крысы стоят и не двигаются, — сообщил он. — На трап не заходят, близко к борту не суются. А вот и Сагитар! Довольная, наверное, думает, что перехитрила нас. А это еще кто? Глазам своим не верю! По-моему, сам Безумный Глаз пожаловал сюда в окружении целой когорты своих надзирателей.
Барранка, все еще державший палаш наготове, почесал затылок:
— Предлагало выслушать, что собирается нам сказать император. Если честно, мериться с ним взглядами не стоит.
После небольшой паузы с причала донесся голос Ублаза.
— Друзья! Морские братья! — обратился он к заговорщикам. — Вы чем-то недовольны? У вас есть жалобы? Выходите, давайте поговорим и обсудим все ваши предложения.
Приоткрыв дверь каюты, Барранка прокричал в ответ:
— Уж чего-чего, а жалоб у нас накопилось! А что касается того, где и с кем их обсуждать, то нам и здесь, в каюте, неплохо. Ублаз, я к тебе обращаюсь! Больше мы твоим приказам подчиняться не будем. Думаю, ты заметил, что по численности мы намного превосходим твою стражу?
— Ну, друзья, надеюсь, до драки или до поножовщины дело не дойдет! — преувеличенно добродушно произнес Ублаз, одновременно жестом отдав сигнал страже приблизиться к мятежному кораблю. — Эй, капитаны, выходите! Пойдемте ко мне во дворец, накроем стол, поговорим по душам.
Неожиданно для всех Барранка выскочил на палубу, взмахнул палашом и взвыл:
— Эй, в тавернах! Выходи на берег все, кто слышит!
Отчаянный шаг оказался небесполезным. Буквально в следующую секунду из окрестных таверн появились пираты и, поняв, что дело неладно, стали с угрожающим видом спускаться к причалу. Развернувшись, Ублаз ткнул в сторону пиратов серебряным кинжалом и властно прокричал:
— Всем стоять на месте! Дело касается только меня, императора, и тех, кто остался на борту «Флибустьера».
Стоявшие на носу и на корме «Флибустьера» Барранка и Каменная Лапа лихорадочно оценивали ситуацию. Конечно, Ублазу не удалось напасть неожиданно. Но каждый капитан понимал — опытная, обученная стража и отряд надзирателей без большого труда сдержали бы первый натиск толпы пиратов на узком причале и почти наверняка передовой отряд стражников ворвался бы на корабль и перебил мятежных капитанов раньше, чем подчиненные пробились бы на помощь своим командирам.
Барранка не зря слыл среди пиратов сообразительным капитаном. Обернувшись к Ублазу, он крикнул:
— Прикажи своим солдатам не делать резких движений, тогда и наши матросы не будут нападать на них! А теперь давай
Безумный Глаз пришел в ярость. Нацелив кинжал на Барранку, он прокричал:
— Я — император Ублаз, которому никто не смеет глядеть в глаза! Еще не хватало, чтоб морской сброд диктовал мне свои условия! А что касается твоего братца, Барранка, можешь спросить этого глупца, что бывает с теми, кто осмеливается не исполнить мой приказ.
По сигналу императора четверо надзирателей выволокли на причал большой парусиновый мешок. Перевернув мешок, они вытряхнули из него труп Конвы. Останки несчастного горностая были изуродованы так, словно тот погиб от падения с большой высоты. Безумный Глаз усмехнулся и сказал:
— Вот видишь, твой братец почему-то подумал, что он — птичка. Мне стоило только взглянуть на него, и он вдруг решил вскарабкаться на подоконник и выпорхнуть в окно.
Барранка на миг замер в ужасе, а затем, стряхнув оцепенение, закричал во весь голос:
— Клянусь, что вся моя жизнь с этого дня будет подчинена только одной цели — заставить тебя, Ублаз, навеки закрыть свои безумные глаза! Я объявляю тебе войну! Руби канаты, Каменная Лапа! Это война!
Один удар саблей по носовому канату, один — палашом по кормовому, и «Флибустьер» начал отходить от причала. Остальные капитаны стали сноровисто подтягивать снасти и устанавливать паруса. Килехвост подбежал к борту и прокричал остававшимся на берегу матросам:
— Уходите в глубь острова, в горы! Вооружитесь кто чем может и ждите, пока мы дадим о себе знать. Ребята, мы вернемся, и Сампетра будет нашим, настоящим пиратским островом! Мы начинаем войну!
Матросам не пришлось долго объяснять, что к чему. Со свистом и с воинственными криками пираты стали уходить из гавани.
Заметив, что Сагитар дернулась устроить погоню, Ублаз положил ей лапу на плечо.
— Пусть разбегаются, — сказал император. — Без своих капитанов они — ничто. Толпа неорганизованных негодяев. Сделай-ка лучше вот что: собери экипаж из стражников и принимай под командование корабль Старого Рубаки — «Кровавый Киль». Выследи Барранку, перебей всех капитанов, но его привези мне живым. Только живым.
ГЛАВА 7
Выдра Грат, по прозвищу Длинная Стрела, приладила очередную стрелу к луку и стала невозмутимо ждать, когда очередная морская крыса высунется из шлюпки. Ее стрелы уже пронзили четырех морских крыс, чьи трупы теперь чернели на песке по соседству со шлюпкой. За бортом лодки сидели, скрючившись, всего два живых пирата.
Грат крепко сжимала свой огромный лук. Прислонившись к тетиве щекой, она глядела сквозь дырочку для стрелы, выжидая очередную жертву и тихонечко напевая что-то себе под нос.