Жемчужина дракона

Лакомка Ната

— Она не хотела сделать тебя калекой, — сказала я пылко, — она хотела защитить тебя.

— Да, только я догадался об этом гораздо позже. Когда стало известно о гибели отца — сразу понял, что искали жемчужину. Драконья жемчужина — это тайна нашего рода. Те, кто рождаются людьми, не знают о ней. Но мой отец был слишком доверчив. Он рассказал обо всем матери. Мог рассказать кому-то еще. Я не знал, нашли ли жемчужину, и не знал, кто убил отца. И ничего не мог сделать, потому что был беспомощный, как ребенок. Няня стала моими глазами — она рассказала про кровавый рисунок на стене, и я вспомнил о сказке, вспомнил речь об амаранте. И еще были слова матери, которые она сказала кормилице: «Позаботься о моем сыне. Стань

его глазами, стань его поддержкой, потому что меня скоро не будет. Скажи ему, что его спасение — в земле. Поклянись, что никому не откроешь этого, только ему». Змеиное дерево, пышно распустившийся амарант на террасе, спасение в земле — только через полгода я понял, где надо искать. Мать закопала жемчужину в цветочный горшок, у корней амаранта. Долгие месяцы я был слеп, беззащитен, чувствовал себя преданным и несчастным. Я был уверен, что это мать убила отца, чтобы завладеть жемчужиной. Но мачеха переменилась ко мне, начала жалеть, приглашала докторов, а когда те сказали, что излечение невозможно — вздохнула с облегчением. Ведь больше я не был угрозой ее сыну. Мне пришлось научиться быть слабым, научиться принимать чужую заботу. Только теперь я осознал, что моя мать сделала для меня.

— Она превратила тебя из чудовища в человека, — сказала я. — Но думаю, она не заглядывала так далеко. В тот момент она хотела защитить тебя, спасти. И она это сделала.

— Кормилица достала жемчужину для меня, — продолжал Тристан, — но разбила горшок с амарантом, совсем, как ты. Я нашел жемчужину, зрение вернулось, но ненависть не прошла… Я не знал, кто убийца и притворялся слепым. Разве кто-то будет опасаться калеку Тристана?

— Милдрют… — я прищурилась, посмотрев на него внимательно.

— Да, — чуть смутился он. — Она закапывала мне глаза медом и соком гераклиума не по злому умыслу. Это была хитрость, чтобы обмануть всех.

— Ты заигрался в обман, — произнесла я укоризненно. — Я поверила, что она желает тебе зла. Но почему ты прогнал ее? Ты не доверял мне?

— Может, я потому и выжил, что никому не доверял, — сказал он просто.

— Но ты дракон! Кого тебе бояться!

— И дракон уязвим, если знать, как к нему подойти.

— Значит, кто-то надел такой же маскарадный костюм, как у герцога, — рассуждала я вслух, — и сыграл его роль на празднике. К тому времени твой отец был давно мертв, а потом убийца избавился и от свидетеля — Паскалье поплатился за свою жадность. Но кто убил герцога и как твоя матушка получила жемчужину? Выходит, это она разрубила грудь твоему отцу…

— Нет, не так, — ответил Тристан. — Драконью жемчужину невозможно получить силой. Жемчужину можно получить только по желанию дракона.

— Это значит… твой отец отдал жемчужину добровольно? Твоей матери?

— Да, получается, что он отказался от своей драконьей природы. Наверное, поэтому его и смогли убить.

— Но кто? Кто совершил такое злодеяние?

— Не знаю, — он покачал головой. — И теперь не хочу знать.

— Почему?!

— Потому что чуть не умер, когда думал, что потерял тебя, — он взял мое лицо в ладони. — Знаешь, когда я увидел тебя в первый раз? На террасе, когда ты с бароном приехала во дворец. Я увидел тебя — и уже не смог позабыть. Твои волосы горели на солнце, ты склонилась — и они полились с плеча огненной волной. Как будто ты вся была объята пламенем. Я узнал, что ты — невеста Ланчетто, и впервые позавидовал ему. Да что там, впервые я его возненавидел! И я сразу понял, что ты тоже понравилась ему. Я с ума сходил, когда он танцевал с тобой, и пошел следом, когда ты убежала, и успел заметить, как этот гаденыш тащит тебя с террасы… А потом король привел тебя ко мне. Магали… — он легко коснулся губами моих губ. — Я столько мечтал о тебе… И сейчас мечтаю…

— Можно я хотя бы приму ванну, — ответила я шепотом, закрывая глаза и отдаваясь его ласкам, — и постелю свежие простыни…

— У меня есть идея получше, — сказал он, вдруг отстранившись. — Скоро рассвет. Давай позавтракаем, а потом я тебе кое-что покажу. Только не бойся.

— Господи, — вздохнула я. — Я целовалась с драконом. Чего мне теперь бояться в этом мире?

— Обещаешь не бояться? — Тристан спрашивал об этом уже в третий раз и заметно волновался.

Рассветное небо раскинулось от края до края, когда мы вышли из дома и отправились в грот.

— Я уже видела дракона, — утешила я Тристана, — и не сошла с ума.

— Когда я превращусь, я не смогу тебя слышать, — объяснял он, — смогу разговаривать с тобой, но слышать не смогу…

Мне было немного смешно оттого, что дракон — грозный хозяин моря, оправдывается, как провинившийся мальчишка.

— Потом заберешься ко мне на спину и держись за гребень, — продолжал Тристан, спускаясь по каменной лестнице первым и заботливо подавая мне руку. — И не бойся, я поплыву медленно, ты не сорвешься.

— Куда мы отправимся?

— Увидишь, тебе очень понравится, — он оставил меня на последней ступеньке, а сам сбросил халат и рубашку, оставшись голым, и нырнул в темную воду.

Мне пришлось недолго ждать. Волны у моих ног вспенились, разошлись, и появилась плоская голова в янтарной чешуе. Длинная шея изогнулась гибко, по-лебединому, и в моей голове прозвучал голос — словно кто-то шептал мне в самые уши: «Иди ко мне, и не бойся…».

Но я не боялась. Странно, ведь при первых встречах с Тристаном меня охватывал животный ужас, но я считала, что всему виной его покалеченные глаза. А теперь, узнав, что он — чудовище, я не испытывала страха. Почему? Потому что невозможно бояться того, кто спас тебе жизнь, и кого ты спасала сама?

Подумав, я тоже разделась, без стеснения сбросив всю одежду, вплоть до нижнего белья. Я вдруг почувствовала, что должна войти в море именно так — безо всяких покровов, чтобы ощутить полную свободу, единение со стихией. Дракон не сводил с меня круглых немигающих глаз, и подплыл совсем близко, чтобы мне легче было сесть к нему на спину.

Драконье тело по хребту покрывали роговые пластины. Я коснулась их рукой и поняла, что они совсем не острые, как показалось мне сначала. Я обняла чешуйчатую шею и соскользнула в воду.

В этот раз море приняло меня благосклонно — словно подставило ладони, ласково поддерживая.

«Держись крепче», — прозвучало в моей голове, и я послушно ухватилась за роговой гребень, оседлав дракона и сжав колени. Змей ударил хвостом и поплыл к выходу из грота.

Море было удивительно теплым, и волны, отражая утреннее небо, казались перламутровыми. Мы плыли гораздо быстрее, чем плавали на лодке, и соленые брызги летели мне в лицо. Я разглядела, что у дракона были четыре лапы и два крыла — кожистых, как у летучей мыши. Золотистое тело подо мной извивалось, рассекая волны, а плоская голова то и дело поворачивалась ко мне.

Я махала ему рукой, показывая, что со мной все в порядке, и прижималась к нему все сильнее. Восторг, радость и ощущение абсолютной свободы переполняли меня, и это было настоящим счастьем!..

Солнце показало золотистый край, и море вокруг нас поменяло цвет — оно стало бирюзовым, прозрачным до донышка. Одинокая скала превратилась в крохотное черное пятнышко, а дракон уносил меня всё дальше и дальше…

«Смотри вперед», — произнес нечеловеческий голос в моем сознании, и я вытянула шею, с любопытством вглядываясь в бирюзовую даль. Колыхающиеся волны как по-волшебству превратились в кроны деревьев, и впереди показался остров. Море обмелело, так что я видела дно — белый мелкий песок и замшелые зеленоватые камни. Между камней мелькали стайки разноцветных рыб — красные, синие — они сверкали блестящими спинками, как драгоценные камни.