Жемчужина гарема
Шрифт:
Главное — успеть. Успеть вовремя. Говорят, на другом конце лабиринта есть выход. Он расположен далеко за полосой туманов, где правят люди. И если я доберусь туда, то буду единственным драконом, прошедшим этот лабиринт и вышедшим из него живым. И даже сохранившим разум.
И оттуда я смогу отправиться к ней. Пусть не подготовив почву на Совете, пусть не сделав ее «королевой» заранее, но вернуться за ней. И унести навсегда. Потом... когда она будет рядом, я преодолею все. Совет не пойдет против меня, ее признают.
Главное — успеть вовремя. В назначенный час, чтобы ее сердце не познало отчаяния и тьмы. Чтобы ничто подобное не коснулось ее светлой летящей души.
Я сжимал зубы и полз вперед, сохраняя остатки разума, призывая свою магию в глубины сердца, чтобы не растерять.
Я думал, что успею.
Но не успел.
Аленор
Конечно, уже вечером я уговорила себя не сдаваться. Отказывалась верить, что с Роларом случилось что-то ужасное, убеждала себя, что дела не дали прилететь вовремя. Гнала предательские мысли о том, что он забыл меня.
Вспоминала, как в детстве мама учила меня слушать сердце. И сердце говорило одно — Ролар жив и помнит о тебе. Просто... Вот это «просто» и было самым ужасным. Потому что заставляло представлять темницы, в которых он томится, или отчаянные схватки, которые ведет.
Несколько раз проверила, верно ли я посчитала дни. Может быть, перепутала? И Ролар должен прилететь на день или два позже? Но каждая проверка указывала один и тот же день — тот, что уже прошел. Но все же... В следующие три дня я так же уезжала к одиннадцати утра и ждала его на поляне.
Каждый раз безрезультатно. И каждый раз меня охватывало отчаяние.
Не увидеть Ролара — все равно что умереть. А выйти замуж за герцога значит отдать ему свою душу. Неизвестным образом он поработит ее, заставит любить его, служить ему, верить ему... Тому, кому верить нельзя!
Я должна бежать, и это единственный выход... Ролар, ты не прилетел ко мне! Но тогда я сама отправлюсь за полосу туманов и найду тебя, если ты попал в беду...
Так думала я в эти дни, отчаянно закусывала губу и кидала опасливые взгляды на герцога, который явно видел в моем состоянии больше, чем нежелание выходить замуж. И... может быть, поэтому был особенно вежлив, обходителен, даже ласков. И снова, к моему стыду, это... утешало, что ли.
В вечер перед свадьбой прибыл королевский «летописец вех», который должен был засвидетельствовать наш с герцогом брак. Приехали пара почетных гостей — все со стороны герцога, мы с отцом никого не приглашали. А сестрам я написала не приезжать ни в коем случае. Ведь это не праздник, а путь на плаху... Зачем им видеть, как будет сломана судьба любимой младшей сестры?
Когда стемнело, меня вызвал отец, спросил, как я себя чувствую... Просил прощения за все. А я отрешенно отвечала, что все понимаю, что все не так страшно и что герцог не так плох — обещал мне долгую жизнь. Что подпись кровью под договором наложит обязательства и на герцога.
Потом долго шепталась с Тори о том, как действовать дальше. Скрывала от него волнение — ведь на самом деле я очень боялась отправиться в дальний путь, возможно, преследуемая погоней, вдвоем лишь с другом детства. Я всегда смогу держать Тори на расстоянии. Я могу доверять ему... Но имею ли я право так рисковать его жизнью? Нас поймают, и меня вернут герцогу. А Тори... Тори, скорее всего, казнят. Но пусть лучше он едет со мной, чем совершает другие необдуманные поступки.
А ближе к полуночи ко мне постучался дворецкий.
— Мирри Аленор, герцог Виньялли просит вас принять его.
— Что? Так поздно? — изумилась я.
— Он настоятельно просил передать вам это.
— Хорошо, пусть спустится в библиотеку, — сказала я. Нечего герцогу делать в моей комнате. Пока он жених, вообще не должен входить в мои покои без разрешения. Это завтра все изменится, а сегодня у меня есть повод держать его на расстоянии.
Когда я вошла в библиотеку, герцог стоял, сложив руки на груди, и разглядывал коллекцию книг по ботанике.
— Мирроу герцог, вы хотели видеть меня, — я сделала легкий книксен. — Неожиданно в столь поздний час, вечером перед свадьбой.
— Называй меня Саворин, — герцог резко обернулся, и в его глазах сверкнул огонь вроде того, что я видела в фехтовальном зале. — С завтрашнего дня точно не будет никакого «мирроу герцог». Я не потерплю подобной дистанции.
— Как скажете, мирроу герцог, так и будет. С завтрашнего дня, — чуть усмехнулась я.
— Присядь на диван, Аленор, — мягко произнес он. — Я хотел поговорить с тобой. Спокойно и серьезно, если ты не возражаешь. И искренне.
— Слушаю вас, герцог Виньялли.
— Нет, Аленор, говорить будешь ты. А я задам вопрос. Твое сердце занято? У тебя есть возлюбленный?
— Вовремя же вы этим поинтересовались! — нервно рассмеялась я.
— Ответь, Аленор, — спокойно и проникновенно повторил герцог. — Мне это важно.
— Зачем вам это? — горько усмехнулась я, стрельнув на него глазами. В его лице не было ни насмешки, ни ехидства. Только серьезное внимание. — До сего момента вас это не интересовало. Вы назначили свадьбу, не заботясь, свободно ли сердце невесты, хочет ли он выходить за вас! — сейчас, в вечер перед свадьбой, мне было все равно... И я просто говорила правду. — Хотите сказать, вы отмените бракосочетание, узнав, что у меня есть избранник?
— Вряд ли, — сверкнул глазами герцог. — И все же я хотел бы знать, чтобы понимать сложность своей задачи. Если ты думаешь, что любишь кого-то, будет сложнее сделать тебя счастливой настолько, чтобы ты полюбила меня...
Он крепче сжал руки на груди и на мгновение отвернулся — мне показалось, с досадой. Потом опять посмотрел мне в лицо.
— Впрочем, Аленор, ответ ясен — возлюбленный у тебя есть, — усмехнулся герцог.
— И он живет не в замке.
Мое сердце похолодело... Что ж, не удивительно, что герцог догадался. Теперь главное... не выдать, кто именно «мой возлюбленный». Сохранить эту тайну любой ценой — я всей душой ощущала необходимость этого.