Жемчужины Москвы

Надысев Александр Валентинович

«Кличат фрязина Бармой, как меня. Никак не отучу. И всё же хорош фрязин Барма, ведь успел к царской обедне изготовить модель. Как же тонко он вырезал все детали собора. Конечно, всё по моим рисункам, но есть в них что-то новое – проскальзывает итальянское. Вовремя его царь вызволил из темницы и определил ко мне, а так бы сгнил там. А посадили его за решётку, чтоб не разглашал дворцовые тайны, после побега из Москвы в 1539 году его учителя Пьетро Аннибале (Петрока Малого) …».

Но мысли зодчего прервались стремительным появлением царя, который увидев модель собора, оживился

и воскликнул:

– Красен храм и многоглавен! Ну, рассказывай.

– Государь, как ты велел, я поставил восемь храмов на месте походных церквей, а в центре поместил самый высокий шатровый храм, на месте Троицкой церкви.

– Помню, в этой церкви молился Василий Блаженный, – заметил царь и перекрестился. – Ну, ну, продолжай.

– Колкий был сей юродивый, – пробормотал Адашев.

Но царь не расслышал:

– Ну, ну продолжай!

– Девять храмов я объединил переходами и получил единый многоглавый собор. Точь-в-точь по твоему рисунку, государь, – и он показал на лоскуте бумаги рукой царя, изображённый углём набросок собора.

Царь усмехнулся:

– Не льсти Постник, ты не умеешь. А собор одобряю!

1556 год. Чудесное утро. Молодой царь Иван Васильевич, удобно разместившись на своём резном троне, любовался видами Москвы с кремлёвской стены и особенно он вглядывался на бурное строительство собора «на Рве». Он наслаждался огромной стройкой, а думный дьяк стоял рядом и записывал поручения царя. Это место с троном на кремлёвской стене, перекрытое высоким шёлковым шатром, в народе называли царским местом, где позже была построена царская башня Кремля. Планировка собора уже чётко прочитывалась сверху, с кремлёвской стены, так как были готовы стены огромного подклета, который был задуман, как подиум для церквей.

– Зодчие стараются, – порадовался царь.

Летописец так записал: «… дарова ему (Ивану) Бог дву мастеров русских по реклу Постника и Барму и были премудры и удобни таковому чудному делу».

– Раз, два … девять церквей в честь моих побед над Казанью, – восторженно считал царь.

Как вдруг, прибыл боярин Адашев и застыл в ожидании.

– Что стряслось? – недовольно спросил царь.

– Государь, в Казани рухнула прясло 9 . И у меня сомнения, хороши-ли зодчие там?

9

Прясло – стена между башнями

– Говоришь, рухнула? А ведь обещали закончить северные прясла к осени. Что умыслил ты?

– Вели снять с собора, что «на Рву», каменщиков с зодчими Постником и Ширяем и направить в Казань – исправлять. А достраивать здесь будет фрязин малой Барма, он зело искусен, ведь он же построил церковь Усекновения головы Святого Иоанна Предтечи в Коломенском.

– Постник Яковлев ведь зовётся Бармой? Что и фрязина прозвали Бармой? – удивился царь

– Да государь, оба носят бармы, только Фрязина называют Малой Барма.

– Согласен, – сказал царь, – пиши указ и немедля посылай зодчих в

Казань, а я ещё полюбуюсь новым собором, и назовём его Троицким!

Достроив центральный храм Троицкого собора, что «на Рву», зодчий Малой Барма был отправлен в Коломенское ремонтировать царский дворец, построенный ещё при отце Ивана Васильевича. А 12 июля 1561 года митрополит Макарий освятил Троицкий собор – это чудо русского зодчества. А как был рад царь, ведь его замысел многоглавого собора-памятника, наконец-то свершился.

– Ну, Постник Барма, воздвиг-таки чудо!

Москва как всегда полна слухами:

– Постника Барму, говорят, царь ослепил, чтоб не смог повторить этот собор.

– Да, ладно, это иностранцы клевещут на царя, а зодчий Постник сейчас отстраивает казанский Кремль, твердыню Руси.

Летописец так же пишет: «В 1556 году царь велел псковским мастерам Постнику Яковлеву и Ивану Ширяй со товарищами 200 человек «ломцов и стенщиков» ехать в Казань «к весне камень ломати и в Казани новый град камен делати». Они прибыли в Казань и построили кроме Кремля много церквей, в том числе величественный Благовещенский собор».

А Троицкий собор «на Рву» действительно хорош! Он символизировал град обетованный Небесный Иерусалим, как и мечтал митрополит Макарий. Центральный храм с шатровым завершением и высотой 62 метра был в то время самым высоким строением Москвы. Он объединял восемь храмов в единый ансамбль в честь святых, и дней, которые пришлись на решающие бои за покорение Казани.

Глава 3. Храм Василия Блаженного

После смерти царя Ивана Васильевича трон занял его сын Фёдор, кроткий, очень набожный царь. В памятный день 2 августа 1588 года на боярском совете обсуждали государственные дела и когда коснулись Покровского собора, бывшего Троицкого, то царь попросил патриарха Иову огласить указ:

«… канонизировать Василия Блаженного и определить праздник в честь святого Василия Блаженного 2 августа каждого года …»

Так как от мощей святого Василия Блаженного совершались чудеса, то царь Фёдор повелел:

«… установить над гробницей Василия Блаженного серебряную раку и украсить её каменьями и жемчугом. А над гробом построить каменный предел – ещё одну церковь к собору на Рву».

Кроме того, при царе Фёдоре Ивановиче появились фигурные главы собора и были сделаны «верхи у Троицы и у Покрова на Рву разными изразцами и железом немецким обиты»

Так получился тёплый предел – каменный храм с отдельным входом, названный в честь Василия Блаженного. Вскоре по имени этого предела народ стал называть Покровский собор храмом Василия Блаженного.

Внутренние помещения Покровского собора на Рву, соединённые лабиринтом переходов, небольшие, поэтому во время больших церковных праздников прихожане собираются на службу перед собором на Красной площади.

В 2008 году Покровский собор вошёл в семь чудес света России, а в храме Василия Блаженного круглый год совершается богослужения. Каждое воскресение утром служится литургия с акафистом Василию Блаженному.