Жемчужная река
Шрифт:
— Признаюсь, не сверял.
— Вот видите. Это уже ошибка, достаточная для отмены приговора, потому что ноги молодого ученого необычайно миниатюрны, а следы убийцы — необычайно крупны и грубы. То же самое можно сказать и об отпечатке руки на подушке на брачном ложе. Это огромная рука человека, привыкшего к физическому труду… Сделали ли вы снимок со следов и с отпечатка ладони? Осмотрели ли дом в Фун-Зи, где жила Лиу-Сиу до брака? Допросили ли вы ее соседей?
— Нет, — пробормотал Минг, все более теряясь.
— Постарались ли вы выяснить, не было ли врагов у мадам Лиу или у ее дочери? Не было ли у Лиу-Сиу отвергнутых поклонников, могущих мстить ей за брак с Линг Та-лангом?
— А ее двоюродный брат И-Тэ. Я и решил, что это — убийство на почве ревности.
— Неправда, — вмешалась мадам Лиу, внимательно слушавшая допрос. — Мой племянник действительно мечтал стать моим зятем, но достаточно было одного намека с моей стороны о том, что брак этот невозможен, чтобы он беспрекословно подчинился моей воле.
Вице-король знаком попросил ее не перебивать и продолжал:
— Вы даже не подумали вызвать и допросить прислугу Мэ-Куи. А она могла бы дать вам очень важные и ценные сведения обо всех, кто так или иначе соприкасался с домом Лиу.
— Правда, — бормотал перепуганный мандарин, окончательно сбитый с толку. — Я об этом совсем не подумал. Признание обвиняемой и находка веера И-Тэ, в связи с его увлечением Лиу-Сиу, — все это показалось мне настолько убедительным, что я ни над чем не задумывался.
— Вот видите. Я нахожу, что надо прежде всего допросить прислугу. И я уже послал за нею.
Принц знаком подозвал адъютанта и что-то приказал ему вполголоса. Тот вышел, но через мгновение возвратился с офицером, ездившим в Фун-Зи, лицо которого изображало сильное волнение.
— Что с вами? — спросил наместник. — Где эта женщина?
— Ваше высочество, она исчезла.
— Как? Вы ее не нашли?
— Никак нет. Я приехал в Фун-Зи на рассвете и долго стучался в указанный дом, потом заставил взломать дверь и обыскал там каждый уголок. Дом совершенно пуст. Все комнаты носят следы недавнего грабежа: мебель поломана или разбросана, все ценное исчезло. Грабеж произошел сегодня ночью, потому что в столовой еще горела масляная лампа.
— Допросили ли вы соседей?
— Допросил. Но никто ничего не видел и не слышал. А вчера служанку видели на улице.
Наместник встал и раздраженно зашагал по кабинету. Минг не смел поднять глаза, а мадам Лиу, пораженная новым несчастьем, подавленно молчала.
— Вы видите, господин председатель, — заговорил вице-король, останавливаясь пред мандарином. — Вот новое преступление, логически вытекающее из первого. Одного этого сообщения достаточно, чтоб убедить меня в невиновности осужденных. Для меня ясно, что истинные убийцы Линг Та-ланга похитили прислугу или убили ее, чтобы устранить свидетельницу. А может быть, она сама исчезла, ограбив дом, как их сообщница.
Как бы там ни было, вы сделали серьезный служебный промах. И вот что я решил: дело пойдет в Пекин с моей докладной запиской и особым мнением. Возвратится оно не ранее чем через месяц. Если в течение этого срока вы найдете настоящих убийц — невинно осужденные будут помилованы и всенародно реабилитированы, и этим самым вы искупите свою вину пред ними и правосудием. Но если по истечении этого срока дело останется в нынешнем своем положении и если наш августейший монарх утвердит приговор и постановит привести его в исполнение, — мадам Линг и И-Тэ будут казнены, ибо я первый должен подать пример повиновения закону. Но зато вы, как судья, допустивший такую вопиющую судебную ошибку, получите сто бамбуковых палок.
— Сто бамбуковых палок, — пролепетал Минг, бледнея. — Сто бамбуковых палок…
Ему казалось, что он ослышался.
— Да, сто бамбуковых палок, — твердо повторил Конг.
— Ведь это — смертный приговор.
— Почти. Но зато невинные тоже умрут по вашей милости. Ступайте. И да поможет вам Лао-Це отыскать преступников.
И, не взглянув на толстого председателя, принц Конг вышел из комнаты.
Все завертелось пред глазами Минга. Ноги его подкосились, и он тяжело рухнул на стул.
Отдышавшись, он с трудом добрался до паланкина и почувствовал себя так плохо, что слугам пришлось уложить его на подушки носилок и отливать холодной водой.
— Сто бамбуковых палок, — бормотал он всю дорогу. — Мне, Мингу, мандарину третьего класса.
Наконец достигли они набережной. Гребцы поджидали Минга, чтоб переправить его на дачу. Но он был так расстроен, что пришлось перенести его в лодку на руках.
— Что с вами, почтеннейший? — спросил кто-то как раз в ту минуту, когда Минга бережно опускали по трапу. — На что вы похожи! Что случилось?
Минг обернулся.
Это был капитан Перкинс.
— Что случилось, — простонал Минг, узнав старого приятеля. — Что случилось?! Я обесчещен, я погиб! Сто бамбуковых палок… Сто бамбуковых палок…
И, безнадежно махнув рукой, тяжело опустился на скамейку.
Часть II. Белая Кувшинка
Глава I. Цена повешенного
Ровно через неделю два человека в темных одеждах прошли через каменный мост, соединяющий остров Хонан с берегом Жемчужной реки.
Было два часа ночи.
Добравшись до первых домиков предместья, они свернули направо, прошли вдоль берега и остановились пред жалкой хижиной, заливаемой во время разлива водой.
Оба были одеты в бедные китайские костюмы. И хотя было так темно, что приходилось идти ощупью, они низко нахлобучили на глаза широкополые фетровые шляпы.
Впрочем, бояться было нечего: набережная была совершенно пуста.
На рейде дремали парусники и пароходы, а между ними сияли яркими огнями плавучие сады наслаждений, так называемые барки цветов. Но темно и зловеще-тихо было в грязном предместье Хонана.