Жемчужная река
Шрифт:
И, похолодев от ужаса, она закрыла глаза и крепче прижалась к матери.
Мадам Лиу уложила дочь в паланкин и попросила носильщиков скорее двигаться.
Возвратившись в тюрьму, Лиу-Сиу немного успокоилась, собралась с мыслями и подробно рассказала про встречу под сводом Тенанских ворот. Не утомляя ее расспросами, мадам Лиу поручила ее немой и бросилась на квартиру Минга.
После аудиенции у принца Минг почти не отлучался из города. Он поднял на ноги всю полицию и приказал, чтобы агенты являлись к нему с докладами во всякое время дня и ночи.
Но дни шли за днями, а следов убийцы не находилось. Бедный мандарин потерял сон и аппетит, что для него было признаком глубочайшего отчаяния. Он часто просыпался по ночам, и прибегающий на его крики слуга не раз заставал его в ужасном виде. Босой, в одной рубашке, с расплетенной косой, метался толстый мандарин по комнате, как бы увертываясь от бамбуковой палки. Кошмар был так реален, что ему казалось, будто палач отвешивает ему удары с особенным наслаждением.
Несчастный мандарин влачил жалкое существование, судорожно цепляясь за самую призрачную надежду. Поэтому он поторопился принять мадам Лиу, как только ему доложили о ней.
Из самолюбия он принял чинный и спокойный вид, как подобает человеку его служебного положения, и вежливо предложил ей присесть и рассказать, в чем дело.
Но мадам Лиу было не до церемоний. Очутившись в кабинете Минга и совершенно забыв о том, что беседуют они в присутствии секретаря, она прямо подошла к цели.
— Вы так же, как и я, заинтересованы в том, чтобы найти убийцу Линга.
— Я думаю, — живо ответил председатель. — Как не быть заинтересованным! Да я заинтересован больше вас, куда больше.
— Дело идет о жизни моего ребенка, — мягко поправила мадам Лиу.
— А для меня — о моей чести судьи, — отпарировал мандарин.
— Ну так вот: я знаю, кто убийца.
Минг подпрыгнул на месте.
— Вы…
— Моя дочь его видела.
— Где?
— Под сводом Тенанских ворот, когда мы возвращались из больницы, где умирает несчастный И-Тэ.
— Под сводом Тенанских ворот? И вы его не задержали?
— Он скрылся в толпе, пользуясь темнотой.
И мадам Лиу подробно рассказала все.
— А что это за человек? Откуда вы его знаете?
— Это — наш бывший сосед по Фун-Зи, мясник по имени Чу.
— Чу. Постойте. Не тот ли это Чу, которого мальчишки звали Красным Пауком?
— Он самый.
— Но если так — Перкинс настоящий колдун. А я — я просто дурак!
Нечего и говорить, что последние слова Минг произнес про себя.
— Ничего не понимаю.
— А я великолепно понимаю. Кажется, этот тип покинул Фун-Зи после помолвки вашей дочери?
— Приблизительно. Во всяком случае, его лавка закрылась три месяца тому назад.
— Значит, он был влюблен в Лиу и убил ее мужа из ревности?
— Теперь я в этом убедилась.
— Но где же его отыскать?
Мадам Лиу усмехнулась.
— Если он был в Кантоне полчаса тому назад, он во всяком случае недалеко.
— А ведь правда… Положительно я теряю голову. Вы слышите, Тин-Тонг?
— Слышу, господин, — почтительно ответил секретарь, присутствовавший при этой беседе.
— Скорей за Фо-Гопом.
Тин-Тонг бросился к двери.
— Впрочем, нет: я сам поеду, — остановил его Минг и заколотил в гонг, служивший ему вместо звонка. Полдюжины слуг влетели в комнату.
— Живо. Мой паланкин и лучших носильщиков, — приказал Минг и, доставая шляпу, бормотал про себя: — Чу, мясник, Красный Паук… О, если бы не упустить добычу.
Через минуту слуга доложил, что паланкин ожидает у выхода.
— Вы, кажется, не отпустили паланкин? — спросил Минг у мадам Лиу.
— Нет, — ответила она.
— Попрошу вас сопровождать меня к полицейскому префекту. Мы не можем терять ни минуты.
И толстый Минг помчался к паланкину, как будто надежда избежать бамбуковых палок внезапно возвратила ему юношескую ловкость.
Носильщики крякнули от тяжести, но все же быстро двинулись вперед. Носильщики мадам Лиу старались из самолюбия не отставать, и хотя их было только двое и они устали от предыдущего конца, все же они добрались до полиции одновременно с грузным мандарином.
Минг галантно предложил ей руку и ввел в кабинет Фо-Гопа.
— Если Чу еще в городе — он уж не выберется, — ответил префект, внимательно выслушав их.
— Как так?
— Я велю закрыть все городские ворота под предлогом, что разведчики повстанческой армии появились в окрестностях.
— Великолепно.
— Кроме того, я прикажу начальнику порта сомкнуть цепи, чтоб ни одно суденышко не могло выйти из гавани.
— Вы — гениальный человек.
— Затем пятеро лучших агентов с надежными отрядами обыщут сегодня ночью все притоны города и предместий. Ти-пао получат приказ задерживать всякого подозрительного прохожего.
Ти-пао значит «ночные сторожа». На каждой улице свой сторож обязан знать всех жителей в лицо и внимательно следить за ними. Это ловко придуманная организация могла бы быть бичом преступного элемента, не будь у нее огромного недостатка: стражи разгуливают по улицам, колотя в деревянные цилиндры вроде трещеток с зажженным фонарем у пояса. Поэтому воры видят и слышат их издали и спокойно воруют, чувствуя себя в полной безопасности.
— Только, — продолжал Фо-Гоп, — мне необходимо знать приметы преступника.
— А ведь правда… А я и не спросил об этом, — наивно удивился Минг. — Мадам Лиу, вы, конечно, не откажетесь описать его наружность.
Мадам Лиу ответила так подробно, что почтенный мандарин пришел в восторг.
— Да я узнаю его среди тысячи, — повторял он, провожая ее к паланкину.
Появление вызванных Фо-Гопом агентов прервало его восклицания.
Фо-Гоп объяснил им, в чем дело, и, дав самые подробные инструкции, собрался их отослать, как вдруг почтенный мандарин, напустив на себя необычайную спесь и деловитость, сказал решительно: