Жена алхимика. Тайна русского Нострадамуса
Шрифт:
Все, кто был в подвале, обернулись в сторону камер. Оттуда донёсся звук страшного удара. Дверь каморки, в которой сидела девочка, вместе с кусками каменной кладки, ударилась о противоположную стену подвала, едва не задев одного из охранников. Дверью будто выстрелили из пушки. Комнату заволокло пылью от разбитой стены. Семён, лёжа на полу, слышал какую-то возню, рядом упало чьё-то тело. Потом совсем рядом, нестерпимо громкий в замкнутом пространстве, прогремел выстрел. На пол посыпались какие-то сухие жёсткие предметы. Он слышал быстрые шаги по лестнице, еще один мощный удар. До него, совсем смутно,
Когда пыль осела, Семён проморгался и увидел рядом с собой изувеченное до неузнаваемости тело Вениамина Петровича. Два охранника лежали на полу, оглушённые, но живые. Один стоял, прислонившись к стене и удивлённо смотрел на разорванный пополам автомат, который лежал у его ног. Вокруг всё было засыпано костями и какими-то тряпками. «Саркофаги с телами развалились», – подумал Семён. Он кое-как встал с пола, заглянул в камеру девочки. Там было пусто. «Эй, ты тут?», – на всякий случай позвал он. Но в ответ ничего не услышал. Он еще раз осмотрел весь подвал, заглянул под стол, насколько это позволяли его скованные за спиной руки. Девочка исчезла.
Семён добрался до выхода из подвала, поднялся по лестнице, пошёл к двери, которая вела на улицу. Следом за ним шёл один из телохранителей Вениамина Петровича. Вместо двери и части стены зияла дыра, будто дом обстреляли из гранатомёта. В пролом вливалась ночная прохлада. Он вышел на улицу, закашлялся. К ним подбежал другой охранник.
– Товарищ полковник, что это было? – спросил он у того, который вышел с Семёном.
– Вовка, не знаю, но я с таким раньше не сталкивался. – ответил тот.
«О, да главный у них – целый полковник», – подумал Семён.
– А с этим что делать? – спросил полковника Вовка.
Семён отошёл в сторону и присел на обломок стены. Он чувствовал себя совершенно измотанным, но счастливым. «Случилось чудо, не иначе. Не знаю как, но она смогла сбежать», – подумал он.
Полковник не спешил с ответом. Он знал, что Вениамин Петрович здесь главный. За ним – Дмитрий Михайлович, который обычно отдавал приказы, но того сегодня нашли мёртвым. Знал, что когда не станет Дмитрия Михайловича, всё дело, в смысл которого он не особенно вдавался, отойдёт к Семёну. Сегодня от Вениамина Петровича поступали странные указания по поводу Семёна, которые полковник и его люди добросовестно выполняли: «Присматривать, не выпускать». И, наконец: «Взять и запереть». В их смысл он тоже не вникал. Сказано взять – значит взять. Сказано запереть – значит запереть. А вот теперь…
Вениамин Петрович мёртв. Убило его что-то неизвестное. Судя по всему, Семён тут ни при чём, он и сам чуть не погиб, да и что бы там ни приказывал сегодня Вениамин Петрович, Семён всё еще оставался его преемником, даже в наручниках. Да и вообще, может быть, всё это было частью какой-то непонятной игры? Полковника интересовал один простой вопрос: кто будет ему платить после того, как умер Вениамин Петрович? И сейчас у него выходило так, что человеком, от которого можно ждать новых заказов, был именно Семён.
Полковник еще пару секунд помолчал, напрягая память. Он вспоминал отчество Семёна. Вспомнил и ответил Вовке:
– Рядовой, ты как разговариваешь! Не с этим, а с Семёном Арсеньевичем. Сними с него наручники, идиот.
Семён сначала удивился такому повороту событий, но потом понял, к чему всё идёт: теперь он здесь главный. Он размял руки, отряхнулся.
– Семён Арсеньевич, какие будут указания? – обратился к нему полковник.
– Хорошо проверьте дом, выведите оттуда живых. Потом обыщите всё вокруг, в радиусе трёх километров. Если найдёте девочку, спросите у неё, где живёт, и доставьте туда.
Семён подумал и продолжил:
– А еще – сожгите дотла это проклятое место. Потом вызывайте скорую, пожарную и полицию. Пусть разбираются с останками бывшего председателя и с теми костями в подвале. И скажите, как вас зовут?
– Будет сделано. Меня зовут Роман.
– Скажите, Роман, вы ведь из полиции?
– Семён Арсеньевич, простите, но это я обсуждать не могу. И да, и нет, скажем так. И еще, хотелось бы уточнить. В тех документах, которые вы получите после смерти Вениамина Петровича, есть телефон, номер счёта и еще кое-какие заметки. Если будем нужны – набираете номер, делаете перевод. Там всё есть.
– Хорошо, буду знать.
Семён отправился к машине. Полковник размышлял, знает Семён об авансе или нет. Наконец он решил не рисковать, терять такого клиента ему не хотелось, и догнал Семёна.
– У меня еще вопрос. В этот раз у нас оплачено пять дней. Прошло только два: вчера и сегодня. Ну, может и три пройдёт, если мы и после двенадцати ночи будем лес прочёсывать. Кое-что в любом случае останется. Как быть с авансом?
– О оставьте себе, да вот тех ребят подлечите, которых в подвале оглушило. Будете нужны – я с вами свяжусь.
Семён смотрел из окна автомобиля на ночной город. «Странно, теперь я глава Ордена, от одной мысли о методах которого у меня мурашки по коже. Но на мне всё и закончится. Разберу бумаги, которые мне оставил Вениамин Петрович. Не знаю пока, что с этим фондом делать, на благотворительность, что ли, пустить. А клетку, если её уже сделали – переплавить. Вообще, это всё неважно. Главное, удалось предотвратить зло, которому нет оправдания. Что было в подвале – и думать не хочу. Буду считать это чудом, и дело с концом. На этом Орден Красного Льва объявляю закрытым», – думал Семён, полулёжа на мягком сиденье. Он уселся удобнее, раскинул руки и наткнулся на папку. Она всё еще лежала в машине. «Я и забыл об этих преданьях старины. Кстати, а я ведь не дочитал кое-что. Всё же интересно, чем там всё закончилось», – Семён открыл папку, пролистал почти до самого конца, щёлкнул выключателем в потолке и продолжил читать. Он совсем забыл о кукле Якова Вилимовича Брюса, у которой только что появилась новая цель.
Глава 30. Паспорт мертвеца и новые чулки
Будущее. Тот период времени, когда дела наши процветают, друзья нам верны и счастье наше обеспечено.
– Василий, смотри кто пришёл! – на весь дом кричала София.
Василий встал с постели, быстро оделся и спустился вниз. В прихожей стояла Николь, а София обнимала её, опустившись перед ней на колени. Николь выглядела усталой, куртка и джинсы запачканы в земле.