Жена-беглянка
Шрифт:
Я даже не стала интересоваться, откуда ей это известно. Что-что, а добывать информацию Марлена умела.
— А почему собеседование проходит на фабрике колясок? — вопрос задала из чистого любопытства. — В смысле, запчастей.
— А почему нет? У Талхаров ещё два предприятия. Одно выпускает сливные бачки для общественных туалетов, другое секс-игрушки, — Марлена хихикнула. — Думаешь, лучше было устроить встречу на фоне имитаторов сама знаешь чего? Хотя могли бы в ресторан пригласить. Ресторанов у них целых пять штук. Плюс автосервис, звероферма, ещё что-то. Не Шиллингеры, конечно, но…
Она вдруг замолчала и вытянула шею, вглядываясь в конец длинного коридора.
Со стороны лестницы донёсся решительный и твёрдый стук каблуков. Злой, я бы сказала. Из проёма, ведущего в маленький холл, вырвалась женская фигурка и устремилась вперёд с неотвратимостью курьерского состава. Всё ближе, ближе… Каблуки уже не просто стучали по полу, а грохотали отрывисто и грозно, как выстрелы. Или как удары молотка, вгоняющего гвозди в крышку гроба. Чьего, хотелось бы знать?
Очередь затихла, соискатели дружно повернули головы, таращась на возмутительницу спокойствия. Молодую, довольно высокую, с высветленными до белизны кудрями, кукольным личиком, ярким капризным ртом и пышными формами, подчёркнутыми облегающим костюмом из розовой в серую клетку шерсти. Пальчики с алыми ноготками прижимали к крутому бедру чёрную то ли папку, то ли сумочку-кошелёк.
От незнакомки так и разило праведным гневом. Богиня мщения в чулочках сеточкой! Сейчас начнёт метать молнии, усыпанные стразами…
Красотка обдала нас ветерком с запахом приторно-сладких духов, с лёту дёрнула ручку и скрылась за вожделенной дверью с надписью "Приёмная". Никто и ахнуть не успел.
Высокая женщина в зелёном, номер первый в очереди, возмущённо открыла рот. И закрыла. Ну да. Гламурная надушенная фифа, для которой не писаны правила, меньше всего походила на переводчицу, ищущую места.
Так это её мы ждали? Это она будет решать, кто из почти трёх десятков человек получит работу у господина Вечи Талхара?
Словно в ответ, за дверью послышались голоса, пронзительный женский и глухой мужской. Говорили на повышенных тонах, то есть попросту ругались, но слов было не разобрать. Один раз мне послышалось: "Обещал… бриллиантовое… как у Мойры…" Потом сердитое мужское бу-бу-бу.
Снова застучали каблуки, раздался визгливый выкрик: "Никуда я с тобой не поеду!" Дверь приёмной с грохотом ударилась о стену. Красотка вылетела в коридор, как ядро из пушки, и понеслась прочь, явно стремясь пробить пол своими высоченными шпильками.
За ней выскочил молодой брюнет в распахнутом пиджаке с накладными плечами и сдвинутом на сторону галстуке.
— Джекки! Вернись, кому говорю!
Красотка выкрикнула слово, не подобающее нежным девичьим устам, и прибавила шагу.
— Джекки! — рявкнул мужчина, но вдогонку не кинулся.
Просто смотрел вслед, пока не стих цокот каблуков. Затем встряхнулся и обвёл безумным взглядом оцепеневших соискателей. Я втянула голову в плечи.
— Ты! — мужчина ткнул пальцем в Марлену. — Встань!
Она медленно подчинилась, не сводя с грубияна округлившихся глаз.
Угол его рта недовольно дёрнулся, смуглый палец переместился мне под нос.
— Ты!
И я уже на ногах — будто кто за шиворот потянул.
Короткая пауза. Движение зрачков вверх-вниз, как по измерительной линейке.
— В кабинет!
Женщина в зелёном вскочила с места.
— Я первая! Я занимала!
Дверь захлопнулась, оборвав её протесты.
Мы миновали приёмную с безмолвной секретаршей и очутились в просторном кабинете.
Брюнет вновь смерил меня взглядом с ног до головы.
— Повернись.
Поморщился.
— Джеландский хорошо знаешь?
— В совершенстве, — промямлила я.
Преувеличение, конечно. Даже родного языка в совершенстве не знает никто. Но сейчас явно не подходящий момент для сомнений.
— Ну-ка, скажи что-нибудь этакое, — потребовал брюнет.
Сам он говорил по-джеландски без акцента, но я была уверена, что передо мной татурец, причём с долей чурильской крови. Скуластое лицо, оливковый оттенок кожи, широкие крылья носа, жгучий взгляд с опасным бандитским прищуром.
Что-нибудь этакое, значит…
— И где твоё совершенство? — брюнет вдруг хищно ухмыльнулся и вскинул руку с растопыренными пальцами, явно примеряясь к моей груди.
— Нет!
Я отпрыгнула к двери. Чувствительно ударилась спиной о косяк, зато странный гипноз, сковавший сознание, развеялся без следа.
— Что вы себе позволяете? Я пришла устраиваться переводчицей, а не девушкой по вызову! Тронете меня хоть пальцем, будете иметь дело с полицией!
В Джеландии с этим строго. Никаких домогательств на рабочем месте.
— Бойко лопочешь, — маньяк сверкнул крепкими белыми зубами. — И выговор прямо чуддвильский. Значит, так, — его голос зазвучал жёстко, по-деловому. — В семь часов я еду на приём к Даймерам. На юбилей концерна. Поедешь со мной, будешь изображать мою невесту, коренную джеландку. Настоящую леди, понятно? Справишься, место переводчика твоё. И к окладу я три сотни накину.
Он подтянул к себе папку, лежавшую на внушительных размеров столе.
— Глаза чего жёлтые? Больная?
— Я анимат. Бывает иногда.
Что это от нервов и с анимой не связано, всяких хамов не касается.
"Всякий хам" кивнул, бросив на меня задумчивый взгляд, и достал из папки лист плотной бумаги с лёгким жемчужным налётом. Проявитель.
— Приложи руку.
Мгновение я раздумывала.
Но кто не рискует, тот не пьёт игристого. И не получает работу в обход тридцати кандидатов.
С силой прижала ладонь к бумаге, мысленно досчитала до десяти и отняла. На листе проступил базовый оттиск моего личного идентификатора: крохотный светописный портрет и десяток строк текста. Расширенный оттиск имеют право получать только правоохранительные органы и адвокаты с особой лицензией.