Жена дракона
Шрифт:
– Что, ты уже не такая смелая и острая на язык, а любимая?
– сказал он, касаясь губами её шеи.
Он видел, с каким трудом Кариба сдерживает дрожь. Волосы тяжело упали на её спину, и Раэм с наслаждением зарылся в них лицом. Дракон торопил его, но Раэм не хотел спешить. Он желал, чтобы после этой ночи его юная жена сама стремилась в его объятья. А для этого он должен быть терпелив. Его пальцы нежно скользнули по её шее и повернули голову навстречу ему. Упрямая драконница держала свои сладкие губы плотно сжатыми, но он помнил тот их поцелуй в храме, чуть не лишивший его способности мыслить.
– Непокорная, - прошептал он в её губы.
– Хочешь казаться холодной, но я уже увидел, какой огонь полыхает внутри тебя. Я доберусь до этого пламени и заставлю обжечь нас обоих.
Пальцы Раэма
На столике рядом стоял кувшин с вином и кубки. Раэм налил сладкого ягодного вина в один из бокалов и поднес к губам жены.
– Выпей, тебе станет легче.
Кариба дерзко вздернула подбородок.
– Зачем? Думаешь, это сделает меня сговорчивей? Это срабатывало с твоими шлюхами?
Раэм накрыл её губы пальцами.
– Здесь только ты и я. Ни моего, ни твоего прошлого здесь нет. Сегодня мы будем принадлежать друг другу, и так останется навсегда. Выпей.
Кариба сделала несколько глотков, не отрывая от него глаз, в которых трещал мороз.
– Вот умница. Мы будем продвигаться медленно, очень медленно, хоть мой дракон и умоляет меня сорвать с тебя это платье и овладеть, не теряя больше ни секунды. Он слышит зов твоей драконницы, хоть ты и изображаешь тут ледяную скульптуру.
Раэм опять зашёл жене за спину и одним движением распустил шнуровку на платье. Алая ткань стала медленно соскальзывать вниз под собственной тяжестью. Кариба прижала руки к груди, останавливая позорное бегство собственного наряда. Раэм тихо рассмеялся и стянул ткань по её рукам, отрывая их от груди. С тихим шорохом ткань упала к ногам Карибы. По традиции ничего больше на ней не было надето, поэтому Кариба стояла перед ним обнаженной. Раэм обошёл её вокруг, пожирая взглядом каждый сантиметр смуглой кожи, каждый изгиб. Он чувствовал, как его и так измученное желанием и воздержанием тело твердеет, наливаясь тянущей болью от этого зрелища.
– Ты совершенна, жена моя, - хрипло прошептал он.
– Я знал, что ты прекрасна, но то, что я вижу, просто лишает меня дыхания. Я готов убить любого за право обладать тобой.
Глаза его жены полыхнули пламенем.
– О, ты уже начал с крови, убив Лаэмина!
– Я сделал нам обоим одолжение. Даже будучи глупым юнцом, он прекрасно понимал, чего лишается. Он не отступился бы. А ты бы страдала. Я избавил тебя от страданий, - усмехнулся Раэм.
– Ты отвратительное чудовище, - сузила глаза Кариба.
– Так ли?
– его взгляд стал дразнящим.
Встав прямо перед ней, Раэм стал раздеваться, обнажая своё совершенное тело. Он прекрасно знал, как действует это зрелище на женщин, и был уверен в себе. Он встал перед женой совершенно обнаженным и раскинул руки.
– Так ли я отвратителен, жена моя?
– с торжествующей ухмылкой посмотрел он на неё.
Раэм ждал её реакции - любой. Ждал, что в глазах зажжется пусть и тщательно скрываемый огонёк желания. Или что она, вспыхнув, отведет глаза в смущении. Даже что закричит на него в гневе. Но её глаза медленно скользнули по его телу от глаз до восставшей плоти, и с таким же ледяным безразличием вернулись обратно к глазам.
– Я изменила мнение. Ты - самовлюбленное, отвратительное чудовище, - сказала она не дрогнувшим голосом.
И, пройдя мимо него, она шагнула в бадью с водой, опускаясь по самую шею. Раэм опять расхохотался.
– Маленькая жестокая драконница! Я люблю тебя всё больше!
– и он присоединился к ней в теплой воде. Кариба мыла свое тело быстрыми, решительными движениями, но Раэм подтянул её к себе, развернул, прижав спиной к своей широкой груди, давая ощутить свою твердость, и стал мыть медленными, ласкающими движениями.
Жена замерла в его руках, не сопротивляясь его откровенным касаниям. Его руки свободно скользили по её рукам и груди, и казалось, его терпение бесконечно. Но стоило его пальцам спуститься по плоскому животу ниже к ее лону, острая дрожь пробежала по его телу, и он выгнулся, прижимаясь окаменевшей эрекцией к её пояснице.
– Больше не могу, - простонал он, впиваясь поцелуями в её шею и накрывая рукой её лоно.
Затем он, отстранив её, быстро покинул бадью и, схватив лежащие рядом простыни, буквально выдернул её из воды и завернул в них, нежно вытирая все её тело. Его мокрая загорелая кожа отливала отблесками пламени из камина. Быстро вытершись, он отбросил влажные простыни и, подхватив, понёс жену к кровати. Уложив её на постель, отстранился и некоторое время любовался видом её изящной, точеной фигурки и разметавшихся огненных волос на белых простынях. Да, он так долго мечтал увидеть её такой именно здесь. Кариба не двигалась, лишь прожигала его ледяными глазами.
– Знаю, ты постараешься сопротивляться собственному желанию изо всех сил. Но тем слаще будет твоё поражение, жена моя.
Раэм вытянулся рядом с женой и контраст между его огромным телом и её хрупкой фигуркой заставил его сердце ещё ускориться. Не желая больше сдерживать свои желания, он, приподнявшись, накрыл её губы своим жаждущим ртом. Алчные руки пустились в свой танец по её гладкой коже. Сколько его поцелуй оставался без ответа Раэм не знал, но отступать не собирался. Он лишь в какой-то момент вдруг почувствовал, что страстная драконница победила упрямую женщину, и губы раскрылись ему навстречу. Не в силах сдержаться, он простонал в её рот, усиливая напор. Наградой ему стал тихий стон, вырвавшийся из её горла, который он с наслаждением проглотил. Огненная драконница закрыла глаза, и дыхание бурно вздымало её грудь. Раэм едва не сорвался от этого зрелища. Больше не сдерживая себя, он с хриплым рыком стал покрывать жадными, болезненными поцелуями её шею и грудь, не боясь оставить следы на восхитительной коже. Его алчущий рот впускался всё ниже, а руки все крепче сжимали дрожащее тело жены. Да, именно такой он и хотел её видеть - дрожащей, открытой, потерявшей разум от страсти. Не давая ей опомниться, он опустил свою голову меж её бедер и накрыл ртом раскаленную сердцевину её тела, и она со стоном выгнулась от этой ласки. Но Раэму этого было мало. Он хотел, чтобы она кричала его имя, умоляя о большем. Он терзал её, держа на краю, отступая в последний момент. Раэм видел, как слёзы текли по её щекам, но его жена не сдавалась, не давая полной свободы драконнице. Сам Раэм понял, что проиграл эту битву, потому что уже не мог совладать со своим ревущим в крови вожделением. Он чувствовал, что если не погрузится сейчас же в неё, то просто умрёт от рвущего его на части желания. С хриплым рыком он вклинил своё дрожащее от похоти тело между бедер жены и толкнулся внутрь раскаленного лона. Первое же движение заставило закричать обоих. Карибу от резкой мгновенной боли, а его от безумного наслаждения. Раэм целовал дрожащие губы своей жены, сдерживая сотрясаемое судорогой нетерпения собственное тело. Но разум покидал его, оставляя только рвущуюся на свободу потребность обладать этой женщиной.
– Прости, любимая, - прошептал он сквозь вылетающее со свистом дыхание и толкнулся опять.
Он хотел, чтобы она смотрела, чтобы её глаза сияли от страсти. Но глаза его жены были плотно закрыты. Больше думать он уже не мог. Его мужское естество рвалось навстречу финалу, врываясь в жену раз за разом. Каждая клетка, каждое нервное окончание сжимались в жесткую пружину, восходя всё выше. Кариба выгнулась под ним, и из-за стиснутых зубов прорвался хриплый крик. И тут пружина, стянувшая всё внутри, лопнула, разрывая его на части. Его рык сотряс, казалось, все стены замка, объявляя о самом совершенном финале, что случался в его длинной и далеко не монашеской жизни. Наслаждение пронзало его, растворяя, уничтожая его прежнего так, как будто его никогда и не было. Он был опустошён и, возвращаясь, медленно впитывал в себя, как губка, сущность лежащей под ним женщины. Она проникала внутрь его тела и души, и это тоже было небывалым наслаждением. Так, как будто его, Раэма Дараисского самого по себе больше не осталось, была лишь оболочка, до краев наполненная лишь этой женщиной.