Жена дракона
Шрифт:
– Надеюсь, это шутка? Я понимаю, что ты злишься, но ведь не идти из-за этого на крайности - дрожащим голосом сказала она.
– Крайности, родная? Я хочу лишь справедливости. А вынужден буду довольствоваться малым. На Дараиссе я бы собственноручно оскопил мерзавцев и отрубил бы им руки, посмевшие касаться твоего тела, и оставил бы их распятыми медленно подыхать под солнцем. А здесь мне просто придется их убить. Быстро и безболезненно. Разве это справедливо?
– Ты не можешь говорить это серьезно, да?
– с затаенной надеждой Ясмина всматривалась в жесткое лицо.
– Это же ужасно! Эти мужчины не виноваты! Я ведь сама хотела этого!
В ту же секунду она оказалась прижата к стене, и искаженное гневом лицо оказалось прямо напротив.
– Да как ты смеешь говорить мне это? Хочешь ещё больше взбесить меня?
– Но ведь это правда! Я не помнила тебя! И сейчас не помню. А Феликс любил меня, и был всё это время рядом, заботился. Он практически спас меня, когда я оказалась одна в целом чужом мире, был моим единственным другом долгие годы. Он делал для меня всё, чтобы я была счастлива! Разве он заслужил за это смерти?
– Может, хочешь сказать, что я благодарить его должен?
– черные глаза сузились в гневе.
– Нет! Но убивать его не за что. Он любил меня очень сильно.
– Настолько сильно, что позволил развлекаться с молодым любовником?
– злобно прошипел Раэм.
– Да, настолько! Когда он понял, что сам не может дать того, что мне нужно, он смирился, - Ясмина сжалась в ожидании его реакции, но не остановилась.
– Он любил меня так сильно, что закрыл на это глаза, не сказал ни одного слова в упрёк, - в её глазах читался вызов.
На потемневшем лице Раэма ходили желваки, и Ясмина слышала, как скрипят его зубы.
– Так он смог удерживать тебя так долго?
– наконец прохрипел он.
– Поэтому ты оставалась с ним все эти годы?
– Да, поэтому. Потому что всегда чувствовала, что он любит меня, готов на все ради меня.
– А ты, ты сама, Кариба, любила его?
– Ясмина поняла, что от её ответа зависят жизни Феликса и Антона.
– Нет. Я не любила ни Феликса, ни Антона. Феликс давал мне заботу и уверенность. Антон удовлетворял тело. В том, как все было, нет вины ни одного из них.
Ясмина медленно подняла руки и осторожно запустила пальцы в волосы мужчины. Его глаза мгновенно затуманились и дыхание сбилось.
– Что ты делаешь?
– прошептал он севшим голосом.
– Пытаюсь убедить тебя в том, что, если хочешь начать наши отношения заново, не стоит начинать это с крови.
– Ясмина легко перебирала его длинные волосы.
– Если ты говоришь мне правду о том, кем мы были друг для друга раньше, то тебе стоит простить и забыть. Иначе ничего не выйдет.
Ясмина сама потянулась к его губам и нежно коснулась их. Раэм тут же ответил, со стоном впиваясь в её рот.
– Что ты делаешь со мной, Кариба, - прошептал он треснувшим голосом, покрывая мелкими жадными поцелуями её лицо.
– Я ведь знаю, что ты сейчас играешь со мной, желая спасти этих мужчин. Знаю, но ничего не могу с собой поделать. Если бы ты знала, жестокая драконница, как я хочу тебя.
Его руки яростно шарили по её коже. Ясмина опять почувствовала, как неистовое желание этого мужчины наполняет её тело ответным жаром, лишая способности связно мыслить.
– Ты ведь тоже желаешь меня, - хрипел Раэм, вжимаясь каменной эрекцией в её живот, лаская через платье её отяжелевшую грудь.
– Тебе не скрыть отклика своего тела на меня. Запах твоего возбуждения опьяняет меня и лишает разума.
Ясмина выгнулась в его руках, пламя гудело в её крови, и безумный ток крови оглушал, оставляя только срывающийся от страсти голос этого мужчины. Внутри всё звенело, натянутое, как струна, откликаясь на малейшее касание его рта и рук сладкой, на грани боли, дрожью. Какая-то часть её души, что спала все эти годы, встрепенулась и устремилась навстречу каждому прикосновению именно этого мужчины. Да, Ясмина хотела его рядом, на своей коже и глубоко внутри себя, её мозг взрывался калейдоскопом картин их безумного секса. Закрыв глаза, она видела их, тесно переплетенных в отблесках пламени камина, мощные, ритмичные движения огромного тела Раэма, его вздувшиеся, напряженные мышцы, покрытые смуглой, мокрой от пота кожей, его искаженное острым наслаждением лицо и пылающие глаза, впитывающие каждую сладостную судорогу её тела. Видение было настолько четким и ярким, что Ясмина различила тени сплетенных в страсти драконов, падающие от их с Раэмом на противоположную стену.
Хлопок входной двери прозвучал как выстрел. С утробным рыком Раэм отступил, опуская её на пол.
– Повелитель, машина готова, мы можем ехать, - Кириш лишь раз взглянул на их горящие лица и опустил глаза.
Ясмина, мгновенно очнувшись от чувственного дурмана, впилась напряженным взглядом в лицо Раэма в ожидании его решения. Он, тяжело дыша, смотрел на её губы, не встречаясь с глазами. Тягостное напряжение повисло в воздухе.
– Мы никуда не едем. Ты свободен на сегодня, Кириш, - низким хриплым голосом сказал Раэм.
– Но, повелитель.
– Я сказал, свободен!
– рявкнул мужчина.
Кириш молча склонил голову и исчез.
– Спасибо, - прошептала Ясмина.
– Заткнись, - прошипел Раэм и поднял на неё горящие яростью глаза.
– Ты заставила меня продемонстрировать слабость перед моим воином. Ты выставила меня слабаком, простившим тех, кто нанес мне смертельное оскорбление. Надеюсь, ты довольна?
– буквально выплюнул он и, развернувшись, ушёл из кухни.
А Ясмина ещё долго стояла у стены, дрожа как в ознобе и понимая, что сейчас произошло нечто невиданное.
Глава 6
Раэм Дараисский
Раэм метался по двору коттеджа, и жгучая ярость струилась по его венам вместо крови. Как он позволил Карибе сделать это с собой? Столько лет он боролся в себе с этой разрушающей зависимостью. Столько лет поисков, во время которых он разжигал в себе ненависть к непокорной жене, убеждал себя, что сможет противостоять той власти, что обрела она над ним. И вот лишь одно касание её рук и губ, и он готов упасть на колени, упиваясь счастьем, отдавая ей власть над собой, прощая всё, смиренно кладя к её ногам свою душу ради возможности прикасаться.
Неужели годы поисков вместо того, чтобы укрепить его волю, наоборот полностью разрушили её? Он так хотел быть жестким с ней, но мысль о том, что она сама притронулась к нему, по собственной воле коснулась его губ, заставляла его тело сотрясаться как в лихорадке.
Раэм медленно съехал по стене и, откинув голову, закрыл глаза, желая вспомнить, когда же это случилось с ним, когда он, жаждая подчинить себе её душу, потерял свою. Вспомнить, как они, наконец, оказались в их спальне, за закрытыми дверями. Жарко пылал камин, и из огромной дубовой бадьи поднимался пар. Ванна ждала их уставшие за день тела. Кариба замерла хрупкой статуэткой посреди комнаты. Хоть она и старалась казаться безразличной, Раэм четко чувствовал волны страха, расходящиеся от неё. Он подошел сзади и стал по одной вытаскивать сапфировые шпильки из её волос, постепенно выпуская на волю плененную огненную волну.