Жена дракона
Шрифт:
Безусловно, этот пейзаж мог претендовать на некую странную красоту, если отбросить в сторону всю ту безжизненность, что довлела над этой стерильной белизной и блеском граней.
Как только закончились последние уродливые деревья, Ари стал то и дело оглядываться с напряженным вниманием по сторонам. И с каждым пройденным шагом казалось, что напряжение, которое буквально излучало его мощное тело, только растет. Никто уже давно не пытался болтать или шутить. Все превратились в слух и зрение, наполненные ожиданием любых экстремальных ситуаций.
Кариба понимала, что Раэм и Кириш сейчас находятся в своей стихии. Они словно преобразились. Собравшись и ощетинившись в ожидании любого сюрприза, что способен им преподнести внешний мир, они превратились в два идеальных боевых организма, поражающих синхронностью и угрожающей красотой. Разумом понимая, что ей не стоит отвлекаться и глупо пялиться, Кариба то и дело ловила себя на том, что, едва огромное, но поразительно гибкое и словно невесомое тело её мужа попадало в поле её зрения, она совершенно терялась и только и могла, что жадно следить за плавной текучестью его скупых, но идеальных движений.
Её память услужливо подкидывала то, что сама успела усвоить из уроков по боевому мастерству, тогда давно, в прошлой жизни, пока она тренировалась в замке отца, и тех , что преподал ей сам Раэм. Но наблюдая сейчас, как передвигаются эти два закаленных в реальных, а не тренировочных, как у неё, поединках мужчины, она со стыдом понимала, что Раэм всегда, на все 100 процентов играл с ней. Поддавался, чтобы угодить её болезненному самолюбию. Играл с ней словно с избалованным ребенком в поддавки, причем так мастерски, что пару раз она действительно верила, что она в тяжелом и хитроумном поединке почти победила самого Раэма Дараисского. Глупая девчонка! Этот мужчина был настолько искусен в бою, что даже без труда заставил её поверить в собственную победу.
Кариба испытывала странную смесь злости и восхищения, и острое желание высказать Раэму все, что она думает о его притворстве во время их давнишних тренировок. Но сейчас было не место и не время, и поэтому Кариба посильней стиснула большой боевой кинжал, что Раэм вручил ей для самозащиты, и, сцепив зубы, шагала как можно легче и тише в окружении мужчин.
Вскоре небольшие пласты белоснежного камня превратились в одну совершенно плоскую и гладкую поверхность.
– Мы практически на месте, - глухо пробормотал Ари, и Раэм издал тихий рык, сигнализирующий, что они полностью готовы.
Светило уже стояло высоко, нещадно раскаляя безжизненный камень под ногами. Не смотря на свою схожесть с глыбами льда, камень под ними дышал жаром и делал дальнейшее продвижение далеко не комфортным.
Кариба, отвыкшая от высоких температур, а возможно просто еще не полностью восстановившись после последних приключений, старательно скрывала тяжкое дыхание, чтобы не оттягивать на себя внимание мужчин.
Ари издал нечто среднее между шипением и свистом, призванное, видимо, заставить всех сосредоточиться. Кариба напрягла уставшие от ослепительной белизны камней глаза. Впереди по правую руку виднелись множество сероватых провалов в вертикальной скале, бывших, судя по всему, теми самыми входами в жилые пещеры мантикоров. Из-за многих лет использования входов, стены и камень перед ними казались словно полированными и тускло отблескивали в лучах светила как настоящий лед. Совершенство этой ослепительной белизны нарушало яркое большое красно-коричневое пятно цвета. Издали большая группа замерших в напряженном ожидании мантикоров в обоих ипостасях напоминала огромную отметину ржавчины на белоснежном полотне.
Стоило им подойти поближе, и Карибе эти застывшие существа стали больше напоминать готовых к бегству оленей, на которых она охотилась в драконьей ипостаси. А малыши, что в звериной форме словно только и ждали повода ринуться в бегство, больше всего походили на больших рыжих мохнатых бабочек. Чуть ближе, словно последняя отчаянная линия обороны, стояли мужчины и сверлили их тяжелыми, недружелюбными взглядами. Кариба подняла руку и, взмахнув, сказала:
– Привет!
– мужчины только вздрогнули и, казалось, напряглись еще больше.
В неё врезались злобные и испуганные взгляды, и она поёжилась. Раэм, словно почувствовав её дискомфорт, издал вроде бы негромкий рык, однако заставил завибрировать скальный монолит под их ногами.
Естественно, и без того напряженным мантикорам спокойствия это не добавило. Они натянулись, как струны, но при этом несколько из них плавно переместились и стали лицом к сородичам, преграждая им путь к драконам. Последовал короткий и резкий диалог на шипящем языке, больше похожий на демонстрацию угроз диких зверей, и мантикоры замерли, по-прежнему не двигаясь с места и сверля глазами теперь уже друг друга.
Ари, не спуская с собственных соплеменников глаз, двигался с прежней скоростью вперед, указывая путь остальным.
Очень скоро они заметили впереди вырезанный прямо из основной скалы алтарь. Больше всего он напоминал огромный плоский стол, покрытый резьбой и глубокими желобками. Знак Светлых находился в самом его центре и не взбираясь на сам алтарь до него было никак не достать. По крайней мере, мантикору или дракону в человеческой ипостаси.
Раэм внимательно осмотрел алтарь и повернулся к Карибе.
– Думаешь, кровь мне следует отдавать в драконьей ипостаси?
– спросил он.
– Думаю, это будет логично, - кивнула Кариба.
– Ну что ж, - усмехнулся Раэм и с бесшабашной улыбкой посмотрел в глаза жене.
– Тогда тебе самой придется пустить мне кровь, жена моя. Обратившись, я не подпущу к себе никого, намеревающегося нанести рану, инстинкты не позволят. А самостоятельно драконы не ранят себя, любимая, ты же знаешь.
Да, Кариба это знала. Ни один дракон не стал бы наносить себе раны добровольно, это противоречило их животной натуре.
Она кивнула Раэму и обернулась к Ари и Киришу.
– Вам лучше уйти, - сказала она им, и мужчины без единого звука, пошли в сторону, а Раэм, глядя на неё не отрываясь, скинул с себя одежду.
Когда мантикор и воин-дракон отошли на достаточное расстояние, чтобы не взбесить дракона близостью к его паре, обнаженный Раэм опустился на колени и обхватил бедра Карибы. С низким первобытным стоном, превращающим внутренности женщины в жидкий огонь, Раэм уткнулся лицом в низ её живота и втянул воздух. Затем воздух застрял в его легких, словно он пытался впитать каждую молекулу её запаха. Кариба едва держалась, чтобы не всхлипывать от нахлынувших ощущений. По совершенному телу Раэма пробежала дрожь, и Кариба увидела, как первые аспидно-черные чешуйки прорвались сквозь его кожу вдоль позвоночника. Она сжалась, зная сколь болезненна эта самая первая стадия превращения.