Жена Его Сиятельства
Шрифт:
Лорд Джон молчал, только глаза его стали грустными и словно неживыми.
– Ему понадобилась одна ночь с Джулией, - с яростью произнес Эдриан.
– Ты понимаешь, дед? Он принял меня за сутенера, а графиню - за женщину легкого поведения.
– Бедные, бедные мальчики, - вздохнул лорд Джон.
– Они слишком долго ждали, и это ожидание обошлось им очень дорого.
– Бедные?
– поморщился Эдриан.
– Перестань, дед. Если уж кого и жалеть, так это несчастную девушку, вынужденную платить по чужим счетам.
– А почему же тогда магия приняла замену?
– старик прищурился и посмотрел на него взглядом,
– Почему перенесла через портал не дочь графа, а именно Джулию?
– Этого я не знаю, - отвернувшись от предка, тихо произнес Эдриан.
Он налил в бокал бренди и посмотрел в окно. Ночь подходила к концу. Долгая и томительная ночь. Лунная, тревожная, больная. Она вытягивала душу, волновала, лишала покоя. Он не любил полнолуния. Ночное светило пробуждало внутри глухую тоску по утраченному, мучило, звало за собой.
В такие моменты, ему страстно хотелось избавиться от неприятного ноющего ощущения, и он готов был сделать все, что угодно, лишь бы заглушить непонятный, будоражащий сердце зов.
– Нет, я все решил. Я верну графиню в Англию, - не глядя на деда, сказал он.
– Ты пожалеешь об этом, мой мальчик, - печально сказал старик.
– Пусть так, но я буду знать, что Джулии ничего не угрожает и она счастлива.
Эдриан поставил стакан на стол, так и не притронувшись к выпивке.
– Как же все запуталось, - снова вздохнул лорд Джон.
Старик достал кисет и принялся набивать трубку. Он сердито утрамбовывал табак, и что-то еле слышно бормотал.
Эдриан прислушался.
– Невозможная ситуация, - ворчал лорд Джон.
– Сам, своими руками, собственное счастье рушит.
– Ты о чем, дед?
– Да, так, ни о чем.
Старик замолчал, сунул в рот трубку, и та сердито пыхнула.
– А ты не думал о том, чтобы самому жениться?
– спустя долгое время, спросил прадед.
– Глядишь, тогда и деток не пришлось бы отдавать.
– Жениться? На ком? Ты же знаешь, что ни одна леди даже не посмотрит в мою сторону.
Эдриан невесело усмехнулся. Раньше он думал об этом. Да, что там? Он даже выслушал как-то одного небогатого купца, предложившего ему в жены свою дочь. Тот приехал к нему в Эшен, за зерном, да и остался из-за непогоды. А вечером, за ужином, признался, что не просто так в замок пожаловал.
«Вы, милорд, больно-то не хорохорьтесь, - разглагольствовал подвыпивший торгаш.
– Я, может, и не первой руки купец, но и вы больше не принц. Без магии-то кому вы нужны? Ни один отец за вас свою кровиночку не отдаст. Это уж я по доброте душевной готов с вами породниться. Дочке моей вы уж больно глянулись. Увидела вас на ярмарке и вбила себе в голову, что замуж за вас хочет. А я что? Я своему дитяти не враг. Хочет, значится, так тому и быть. Хотя жених вы, конечно, так себе».
Он тогда едва сдержался, чтобы не выкинуть наглеца из замка. Вежливо отказался от чести породниться с простолюдинами, и отправил несостоявшегося тестя восвояси.
– Ну, допустим, одна-то посмотрит, - покашляв, чтобы привлечь его внимание, заметил лорд Джон.
– Ты о чем?
– нахмурившись, посмотрел он на прадеда.
– Тебе нравится графиня?
– Дед, прекрати нести чушь!
– возмутился Эдриан.
Как он мог забыть, что под маской добродушного дедули скрывается хищный ум бывшего канцлера империи? Лорд Джон только
– Ага. Значит, я прав, - удовлетворенно улыбнулся лорд Джон.
– Нравится. Так чего же ты, мой милый мальчик, смущаешься? Неужели, забыл, как нужно обращаться с женщинами?
Старик сложил руки на выступающем животе и хитро подмигнул Эрролу.
– А ты не подумал о том, что мне нечего ей предложить? Что я могу дать графине? Нищенское существование? Презрение и насмешки окружающих? Или ты полагаешь, она обрадуется чужим детям? Нет, дед. Это все не для нее.
Эдриан невидяще уставился в окно. Ракх! Старик прочитал в его душе то, что он скрывал даже от самого себя. Потаенное, запретное, невозможное… В то полнолуние, пять лет назад, когда он заглянул в Вуллсхед и увидел молодую жену графа, Эррол потерял голову. Нежная, неброская красота, мягкая улыбка, искрящиеся светом и теплом глаза, - ох, как же его потянуло к этому теплу!
– красивый грудной голос… Девушка тихо пела, сидя перед зеркалом и заплетая косу, а он замер по ту сторону портала, не в силах оторваться от ее лица.
А потом в спальне появился граф, и он впервые понял, что такое ревность. Уэнсфилд, хромая, подошел к Джулии и брюзгливо поинтересовался, почему она до сих пор не в постели. Ракх! Он представил, как этот уродливый старик снимет с девушки легкий пеньюар, как коснется дрожащими губами ее груди, как его руки будут ласкать совершенное тело, и с яростью дернул перстень, захлопывая портал.
И долго еще мучился, не в силах забыть юную девушку, мягко улыбающуюся мерзкому старику.
А та недавняя встреча в портретной? Джул застала его в момент перехода, и он не смог сдержаться, позволил себе прикоснуться к девушке… Ракх! Сколько ночей потом он не мог уснуть, словно наяву ощущая под своими руками ее гибкий стан?
– А почему ты так уверен, что графиню интересует только богатство и высокое положение?
– Сужу по ее прошлому, - коротко ответил Эррол.
– Можно подумать, тебе оно известно, - пренебрежительно фыркнул дед.
– Да ты же бывал в Вуллсхеде от силы раз пять, что за это время можно было понять?
– Поверь мне, достаточно.
Эдриан поморщился, вспомнив случайно подслушанный разговор графа и его племянника. Уэнсфилд уверял Конли, что мисс Фицуильям слишком честолюбива и ни за что не упустит возможности стать графиней. «Я предложу ей титул и богатство, и она сделает все, чтобы их заполучить. О, я хорошо ее изучил! Ради денег эта девушка пойдет на все». Что ж, граф добился своего - вскоре после этой беседы, он привез домой молодую жену. А он… А он смотрел на нежную, неброскую красоту графини Уэнсфилд и не мог избавиться от непонятного сожаления.
Эдриан схватил бокал, залпом выпил бренди и резко сказал:
– Все, дед. Не вмешивайся. Я решил - завтра же отправлю Джулию обратно.
Лорд Джон посмотрел на него с задумчивой укоризной, но ничего не ответил.
Правильно. Старик знает, что уговаривать его бесполезно. Если он что-то решил, то уже не отступит. Никогда не отступал, и в этот раз доведет дело до конца, как бы больно ни было на сердце, и как бы не сопротивлялась душа.
Эррол с силой поставил пустой стакан на стол и направился к выходу.