Жена или смерть (сборник)
Шрифт:
Потом я налил себе немного из хранившейся в столе бутылки и сидел, покуривая и размышляя. В конце концов я набрал номер Бэйна.
Ответил женский голос:
– Хелло, дорогой.
Меня удивила интимная интонация. Я спросил:
– Могу я попросить мистера Бэйна?
Последовало секундное молчание, потом она осторожно спросила:
– Кто его спрашивает?
– Моя фамилия Беннет.
– Я не знаю никакого Беннета, но у вас приятный голос.
– Благодарю вас. Дома мистер Бэйн?
– Я догадался, что говорю с его женой.
– Да, он дома, но очень занят: смешивает мартини. А я люблю «Манхеттен». Мы скоро обедаем, то есть Элвин… Я ухожу. Это говорит Арлена, мистер…
– Беннет.
– Ах да.
– Она тихо рассмеялась.
– Какая я глупая, дорогой. Могу я передать что-нибудь Элвину?
Я решил, что она приняла не один и не два коктейля «Манхеттен».
– Мэм, - сказал я терпеливо, - мистер Бэйн просил меня позвонить ему. Мне нечего ему передавать. Что, если вы будете смешивать его мартини, а его позовете к телефону?
– Ах, опять эти гнусные вечные дела.
– Я уловил капризное недовольство в ее голосе.
– Вы не можете позвонить завтра?
– Могу, но предпочел бы поговорить с ним сейчас.
– Ну хорошо.
Ненадолго наступила тишина, потом раздался голос Бэйна:
– Хелло, Джим, извини, что побеспокоил, но я хотел бы обсудить эти посадки помидоров. Ты мог бы заскочить сюда вечером?
– Что?
– Я даю тебе свою окончательную цену, - сказал он.
– Соглашайся или отказывайся.
Тут я понял: она была рядом, и он не мог говорить.
Я сказал:
– Я должен прикинуть, Элвин. Позвони мне через десять минут.
– О’кей, - сказал Бэйн и повесил трубку.
Я подписал оставленные Сэнди отчеты, вложил их в конверт и заклеил его. Потом сидел, глядя на темнеющее небо. Снизу еле доносился шум уличного движения. Я налил себе еще немного и закурил сигарету.
Я жалел, что позвонил Бэйну, и мне очень хотелось есть. Но он был моим другом, и не позвонить было бы невежливо.
Я выпил еще, и есть захотелось сильнее.
Без десяти семь зазвонил телефон.
Глава 3
Элвин Бэйн сказал:
– Теперь порядок, Джим. Она болталась поблизости, и я не мог говорить.
– Я так и думал. Что ты задумал, Элвин?
– Мне надо с тобой повидаться, Джим. Ты можешь приехать сейчас?
– Не имеет смысла. Я не могу этим заняться.
– Ты можешь хотя бы заехать и поговорить со мной?
– Голос у него был умоляющий.
– Есть кое-какие обстоятельства, о которых я хочу тебя спросить, даже если ты не будешь ими заниматься. Те полтысячи, что я оставил в твоем офисе, - это для тебя. Я не рассчитываю на профессиональную помощь даром. Факт тот, Джим, что я задумал окончательный расчет, и мне нужен твой совет. Кстати, извини, что вчера не получилось с гольфом.
– Ничего, все в порядке.
– Я был занят с моим адвокатом. Я изменяю свое завещание и…
– Элвин, - прервал я его, - ты уверен, что жена не может тебя слышать?
– Пошла она к черту! Да ее и нет. Сказала, что идет играть в бридж с подругами, но я знаю, что она отправилась к тому человеку. Скорее всего, в эту самую минуту она с ним. Мне теперь все равно. Я одного хочу - избавиться от нее. Сегодня вечером я опять встречаюсь со своим адвокатом, Орвиллом Хьюингом, в Грейт Лейкс Билдинг. Я лишаю ее всего: страховки, имущества, денег - полностью. Хочу, чтобы ей не допилось ничего. Все, что мне понадобится, - это улики. Ты говорил, что найдешь мне человека. Я предпочел бы тебя, но, раз ты считаешь его надежным, для меня этого достаточно. Ты разбираешься в этих делах и… Ах черт, Джим, не можешь ты просто приехать и поговорить со мной?
– Он замолчал, а потом быстро добавил: - У меня не так-то много друзей, Джим, мне нужен кто-нибудь.
Я сдался.
– Ну, хорошо, но я еще не обедал. Скажем, около девяти?
– Это слишком поздно. Мы с Хьюингом договорились на 8.30, и я хочу, чтобы ты поехал со мной. Ты сможешь перекусить и здесь. У моей жены, - он произнес это с горечью, - сегодня были гости, и тут полно еды.
– Ладно. Ты знаешь, кто этот человек?
– Еще как знаю, черт побери. Его зовут Джон Дэймон.
Я ощутил, как по моим плечам пробежал холодок. Второй раз за день я слышал это имя. В первый раз я произнес его сам, во время стычки с Джеральдом Лонгером, которого Джуди Клингмен любовно называла Джерри, дрянным маленьким уголовником, который работал на Дэймона и чей пистолет сейчас лежал у меня в кармане. Я встречал босса Лонгера и был немного знаком с ним. Мы обменивались короткими фразами, встречаясь в баре, ресторане или на улице, но не более того. Он знал меня, а я его, но мы были по разные стороны баррикад. Знать многих - мой бизнес, и большинство этих знакомств, как и с Дэймоном, не были светскими. Полиция тоже его знала, но он был увертлив. Джон Дэймон, игрок, рэкетир, теперь приобретший показную респектабельность, занялся торговлей недвижимостью. Живет в роскошной квартире на Карнеги, неподалеку от 105-й улицы. Красивый и безжалостный, бывший наемный убийца. Отсидел пять лет в Огайо за вооруженный грабеж. Разъезжает по городу в «кадиллаке», обычно с шикарной блондинкой. Не миссис ли Бэйн? Как я уже говорил, я никогда ее не видел.
Но я знал Джона Дэймона, отлично знал. Шесть месяцев тому назад полиция пыталась доказать связь между ним или его наемными подручными и убийством Джефа Ферфакса, размазни плейбоя, который просадил уйму папочкиных денег, играя в кости. Предполагалось, что убийство устроено организацией Дэймона: Ферфакс-старший подал на Дэймона в суд, и парнишка обещал дать показания. Но перед началом процесса молодого Ферфакса нашли в каменоломне с пулей в голове. Поднялся большой шум, но дело заглохло из-за недостатка улик.
– Этот Дэймон - довольно рискованная компания.
Я услышал его вздох.
– Знаю. Я наводил о нем справки. Но она сама этого хотела, сама себе напортила, и я оставлю ее без всего.
– Надеюсь, что тебе это удастся, Элвин. Я скоро буду у тебя.
– Хорошо. Жду.
Я положил трубку и откинулся на спинку кресла. Ситуация меня не радовала, но, вероятно, я смогу помочь Бэйну, не вмешиваясь сам. Я знал подходящего человека и сумею объяснить юристу, какие именно улики понадобятся для доказательства супружеской неверности. Хьюинг, несомненно, знает свое дело, но в случаях, подобных этому, существуют особые аспекты, о которых он не будет осведомлен, если он человек порядочный, а я был уверен, что другой человек не может представлять Бэйна и ведать его капиталом. Я поеду с Элвином к его юристу и открою глаза на реальную жизнь. Улики в бракоразводных делах - хитрая штука. Если Элвин Бэйн не запасся подходящими боеприпасами, она может обобрать его до нитки.
В своих рассуждениях я исходил из того, что Бэйн сказал мне правду. В этом я не сомневался. Он был простым, прямолинейным человеком. Он поздно женился на молодой женщине, которая могла иметь довольно сомнительное прошлое, но любил ее и, по всей видимости, был ей верен. Я не имел основания думать иначе. Я верну ему 500 долларов и сделаю, что смогу, в виде личного одолжения. Агентство не будет вовлечено, и никто не станет шептать, что Джеймс Т. Беннет участвовал и бракоразводном деле. Я только свяжусь с человеком, который в точности знает, какие доказательства необходимы. Но придется растолковать все Бэйну и его адвокату. Нельзя добиться развода, представив в качестве улики фотографию пары, держащейся за руки в ночном клубе.