Жена из прошлого. Книга 2
Шрифт:
— Я бы хотела поговорить о своей племяннице.
Директор, уж не знаю почему, усмехнулся и только после этого соизволил ответить:
— Я вас слушаю.
У него были пышные бакенбарды и, наверное, это единственное, что привлекало к его лицу внимание. Без них мейст Гастфер, даже несмотря на свою принадлежность к драконьему роду, выглядел бы совершенно невзрачно. Мелкие, невыразительные черты лица, тонкие бледные губы, почти сливающиеся с цветом кожи, зачёсанные назад уже полностью седые волосы. Даже костюм из дорогого блестящего сукна не придавал ему импозантности. Бальдер,
Запнувшись на этой мысли, весьма странной для меня, нетипичной, поспешила от неё отмахнуться и сказала:
— Я хочу, чтобы моей племяннице добавили занятий.
— Зачем? — Директор слегка нахмурился и, прежде чем я успела объяснить, с важным видом продолжил: — Не уверен, что дополнительные занятия помогут девочке со... скажем, такой родословной. Да, её мать была талантливой драконицей, но вот отец-человек... Да и в вашем роду тоже не обошлось без оплошностей.
Оплошностей? Это он так сейчас «деликатно» намекнул, что в Раннвей не проявилось ни одного дара?
Что там говорил Александр? Снобизм и правда здесь процветает.
— На мой взгляд, леди Делагарди, — напыщенно продолжал директор. — На взгляд преподавателя, умудрённого годами работы в этих стенах, обязан сказать, что вы зря отправили сюда девочку. Она лишь потеряет зря время, а впоследствии останется собой разочарована. Как в своё время разочаровались вы в собственных возможностях. Вернее, в себе из-за их отсутствия. — Он снова усмехнулся.
Скрипнула дверь — вернулся секретарь, чтобы поставить перед нами чашки и изящный чайничек. Оставалось дождаться, когда он уйдёт, чтобы с удовольствием понизить градус спеси у этого умудрённого годами жизни, с позволения сказать, преподавателя.
С нетерпением глядя, как тонкая тёмная струйка бежит в чашку, я представляла, как вытягивается лицо этого хама, а хам тем временем с упоением со мной делился своим важным и бесценным мнением: с моей стороны, как наставницы, было огромной ошибкой отправить сюда Эдвину. Такую же никчёмную, как и её тётя, да ещё полукровку.
Нет, он не сказал прямо, но эта мысль проскальзывала в каждой его фразе, в каждом взгляде.
— Я пытался поговорить с вашим мужем, ещё до того, как вы вернулись. Но эйрэ не желает слушать никого, кроме себя. — Мейст Гастфер поморщился. Воспоминания о разговоре с Делагарди явно были ему неприятны. — Я понимаю, дело в наследстве Фарморов, вашему супругу не хочется терять такие капиталы...
— При чём здесь мой супруг? Можно подумать, деньги достанутся ему! — не выдержала я и раздражённо посмотрела на неповоротливого секретаря.
Да когда же ты уже уберёшься!
— Ну как же! — хмыкнул Гастфер. — До того, как Эдвине исполнится двадцать один, эйрэ будет распоряжаться деньгами Фарморов, а я наслышан...
Не знаю, о чём он там был наслышан. Я попросту пропустила мимо ушей окончание очередной ядовитой фразы, потому что...
Потому что в зеркале за спиной директора вдруг появилась Вильма.
Появилась и не исчезла.
Ударила по нему ладонями, раз, другой, словно пыталась вырваться из зазеркалья. Но то почему-то не отпускало...
Вильма!
Не знаю, как не выпалила её имя вслух, как не подскочила. Осталась сидеть, во все глаза рассматривая призрака, позабыв и о хамоватом директоре гимназии, и о его помощнике с чаем.
Рот духа беззвучно раскрывался, как будто она что-то пыталась сказать, но не могла.
— Леди Делагарди, вы меня слышите? — осведомился непочтенный учитель с нотками недовольства в скрипучем голосе.
— Слушаю внимательнейше, — пробормотала я и поднялась. Обойдя помощника, а затем и стол, приблизилась к зеркалу. — Какое оно красивое. Старинное?
— При чём здесь зеркало? — растерянно пробормотал директор. — Мы говорили...
Вильма тоже продолжала говорить, а может, кричать, но криков её я не слышала. Коснулась зеркальной глади, в том месте, куда вжималась её морщинистая ладошка, и всё-таки услышала. Только не наяву, а где-то глубоко в сердце:
— Помоги мне... Помоги!
Мгновение, и старушка исчезла, словно её и не было. Вот только теперь я точно знала, что ничего мне не показалось. Это уже не первый раз, когда она пытается со мной связаться.
Вильму надо спасать. И как можно скорее! Не найду себе места, пока не вытяну её из этого харгового зазеркалья!
Обернувшись, одарила секретаря нетерпеливым взглядом:
— Вы ещё здесь? Может, нальёте чай и в вазу, чтобы задержаться?
— Леди Делагарди... — начал было с возмущением глава гимназии.
— А вы, мейст Гастфер, сначала выслушайте. Чтобы потом не выглядеть глупо. Впрочем, боюсь, последнего уже не исправить.
Зыркнула на секретаря — того тут же как ветром сдуло. Вернулась в кресло. Села. И глядя в глаза сереющему директору, произнесла:
— Возвращаясь к моей «пустышке»-племяннице... «Пустышке» в кавычках, потому что один дар в ней уже проявился. А ей ведь ещё нет и тринадцати.
Я бы с удовольствием подалась вперёд, чтобы захлопнуть мейсту Гастферу рот, но потом решила, что и так сойдёт. Пусть сидит с открытым, а я пока наслажусь моментом и чашечкой горячего чая.
Сказать, что грубиян-директор был в шоке, — это не сказать ничего. Молчание затягивалось. Он продолжал сидеть, уставившись на меня своими блёклыми глазами, и то ли не верил моим словам, то ли и вовсе сомневался, вменяема ли я.
Сделав глоток, я с мстительным удовлетворением продолжала:
— Эдвина способна создавать в чужом сознании несуществующие образы. На мне она, к счастью, не упражнялась, но вот её гувернантке досталось. И не раз. Думаю, вы понимаете, что такой дар не может оставаться без присмотра. Я, как её наставница, сделаю от себя всё возможное, чтобы помочь ей, но и вы в стороне не останетесь. Иначе не совсем понятно, за что мы платим целое состояние.
По правде говоря, я даже приблизительно не представляла, сколько стоит обучение в Тьюрильской гимназии. Но если верить Вильме, удовольствие это не из дешёвых. А Вильме я верила. Моему верному путеводителю в чужом, незнакомом мире и палочке-выручалочке. И я тоже должна, нет... просто обязана(!) её выручить.