Жена моего брата
Шрифт:
— Мхм… — задумчиво хмурюсь я.
В целом, мой инфекционист предупреждал о таком сценарии, что антитела исчезнут.
После мучительной перевязки, пересаживаюсь в кресло. Делаю глоток горячего кофе и начинаю чувствовать себя человеком.
Измученным и больным, но все же человеком, а не куском фарша.
Выслушиваю все детали и рекомендации по своему состоянию. И нет, постельный режим мне не подходит.
День пролетает очень быстро.
Я разгребаю с Региной весь трындец,
Я не выездной на время расследования.
Ну, супер просто!
Но лететь самолётом при моем ранении все равно нельзя.
Жаль. Потому что вернуть в Россию Злату я пока не готов.
Головой понимаю, что сейчас нет никакого смысла Дагиеву ее преследовать. Она уже замужем, счета под нашим контролем, права распоряжения имуществом несовершеннолетнего брата у неё нет.
Все! Выведена из-под удара.
Но я хорошо помню слова Дагиева, что он не всегда руководствуется выгодой. Иногда — удовольствием. Маньяк долбанный…
Увы, его выстрел на камеру не попал. А вот похищение Тихона — да. Поэтому, я попадаю только под «превышение самообороны». И понимаю, как свести обвинение на нет.
Я стрелял в машину, чтобы остановить её, а не в человека. Стекла были тонированны…
Попал не туда куда целился.
В общем для хорошего адвоката дело плёвое.
А вот доказательства, что в меня стрелял Дагиев — это только на основании свидетельских показаний. Моего охранника, Златы, Тихона. А значит, его дело будет идти медленно.
Меня это не устраивает, и наши люди ищут мразь параллельно с ментами. Такой борзый персонаж обязательно где-то засветится. Я бы на его месте рванул куда-нибудь в Эмираты или Кувейт.
Все осложняется тем, что Дагиевых три брата. Было. Один погиб несколько месяцев назад. Осталось два.
Стая шакалов!
Насильно запихиваю в себя еду, преодолевая тошноту от огромной дозы антибиотиков. Мне нужны силы, а тот компотик, что вливают мне через вену, едва позволяет держаться на ногах.
Вечером, забрав у врача портативный баллончик с кислородом, еду домой.
— Не тело, а мука какая-то, — морщусь я.
— Рано Вы, Демид Альбертович, на ноги встали, — качает головой Макс.
— Лишь бы не поздно. Что у нас с охраной?
— Усилена. Повторных заходов не было.
Медленно иду от ворот к дому.
Выносливость у меня так себе.
Обливаясь потом падаю на ротанговое кресло у крыльца. Несколько раз вдыхаю кислород.
— Демид Альбертович! — выбегает наша домработница. — Врача?
— Не надо врача. Отца позови.
Через некоторое время спускается отец. Недовольно хмурится, оглядывая меня.
— Как самочувствие?
— Как у рыбы без воды. Где
— Тель-Авив.
— Ты сказал ему, что никаких тусовок? Чтобы сидели тихо.
— Конечно.
— Брак оформлен? Деньги на таможню ушли?
— Естественно, Демид.
— Отлично…
— Должен тебя предупредить, что Злата подписала немного изменённую версию брачного договора.
Мой взгляд застывает, я вспоминаю слова отца, о том что он внёс правки.
— Не понял. Она читала его?
— Нет, не читала. Она была слишком… убита произошедшим.
— Ты подсунул ей другие документы?!
— Я защитил семью от форс-мажоров.
Подлетаю на ноги.
— Я обещал ей, что мы не обманем! Я дал своё слово Ивану Михайловичу!
— Ивана вчера отключили. Он мёртв. А Злата… всего лишь женщина.
— Ты наплевал на моё слово, отец?! Обманул испуганную беспомощную девочку, которой я пообещал защиту? Смошенничал?! Обворовал её?!
Меня так накрывает адреналином, что я не чувствую ни раны, ни удушья.
— Не горячись! — недовольно подскакивает отец.
— Ты выставил меня лжецом!
— Поправки не значимы, если она только не решится на развод.
— А если решится?!
— Всё достанется Родиону, и естественно мы будем бороться за право опеки нашего наследника! Она не получит ребенка.
Шокированно осаживаюсь на кресло.
— Ты — подлец.
— Следи за языком. Ты пока ещё в моем доме и моем бизнесе. Управляющий. Не хозяин! И не факт, что им станешь.
— Вот как?
— Да! Так. Займись здоровьем и делами. А Родион пусть занимается женой. Это тебя больше не касается.
Мы несгибаемо смотрим с отцом друг другу в глаза.
Наш диалог продолжается. Только теперь молча.
Первый порыв — нахрен всё послать. Я не для того потратил двенадцать лет своей жизни на этот бизнес, чтобы мне указывали на место. Не мой это бизнес? Серьезно? А на чужой я впахивать не готов! Я буду работать только на себя!
И дом этот не мой, да?
Поднимаю взгляд на окна своей комнаты.
— Не горячись, сын. Глупо из-за обещания женщине терять всё. Тем более, что для неё ничего не изменится, если она будет держать своё слово и не надумает развестись.
Ах, да. На место воткнули не только меня, но и Ольховскую с моего благословения.
— Скинь мне договор с Ольховской, — холодно цежу я.
Он отправляет мне на телефон документ. Сосредоточенно перечитываю.
— Наследует бизнес все ещё ее ребёнок, при условии, что это будет мой внук. Она — полноправный член семьи. И я готов защищать её. Но инициатор развода теряет всё. Вот и все поправки. Согласись, это справедливо.