Жена моего брата
Шрифт:
Божественно! Это что за штучки? Цветочки какие-то. Настурция! С листьями салата и перепелиными яйцами. Съедаю ложку салата. Цветы на вкус как редис. Остренькие. Поэтому заедаю все желе и падаю в полном удовлетворении на спину.
Где-то там в другой вселенной продолжает меня уговаривать Родион. Я ни черта не слышу. У меня гастрономический экстаз!
Прислушиваюсь к себе — вроде бы не тошнит. Но вставать не спешу, а то мало ли. Наконец-то Родион уходит, оставляя меня в покое. Дотягиваюсь до мерцающего телефона. Перешёл
«Приятного аппетита, Золотинка. Дэм»
Оу… Об авторе моего завтрака, честно сказать, я потеряла мысль сразу же, как почувствовала дразнящий запах. Беременность делает со мною всякое странное. Иногда отключает мозг.
Тук… Тук… Два коротких стука в дверь. Пауза. А потом я слышу, как её открывают ключом. Растерянно присаживаюсь, натягивая на себя одеяло. Демид!
— Доброе утро, — стоит в дверях. — Можно, я пройду?
До меня доходит, что он хозяйничал здесь, пока я спала.
— Вы уже и так сегодня «прошли». Не спрашивая разрешения.
— Надеюсь, это принесло больше позитивных эмоций, чем негативных?
Рассматривает истерзанный завтрак. Делает шаг в комнату, прикрывая за собой дверь. Слежу за ним как кролик за тигром из укрытия.
— Я принёс ключ, — оставляет на камине. — Это единственный ключ от этой комнаты.
Ещё шаг ближе.
— Это комната моего деда.
Снимает с полки один из старых альбомов, листает страницы.
— Оу. Нина Андриановна, наверное, не оценит мо"e самовольство.
— Она не против, чтобы ты пожила здесь. Но просила ничего не выкидывать и не переделывать.
— Хорошо… Конечно!
Достаёт из старинного комода ящичек с новой аптечкой. Присаживается на край кровати в ногах. Резво подтягиваю колени, кутаясь сильнее в пуховое одеяло. Что происходит?? Сердце тут же начинает оглушающе колотиться. Наблюдаю как надевает тонкие прозрачные перчатки.
— Что Вам надо? — становятся дыбом мои волосы.
Перчатки ассоциируются исключительно с гинекологом. Машинально со стуком сжимаю колени.
— Ты вчера поранилась. Покажи ступню, пожалуйста, — смотрит невозмутимо мне в глаза.
По какой-то логике моя нога подчиняется и выныривает из под края одеяла. Хотя я не собиралась!..
Перехватывает за щиколотку, поднимая выше. Мои глаза шокированно распахиваются. Обсыпает рану порошком из пузырька, заклеивает широким пластырем. Я как в параллельной реальности. Не чувствую ничего, кроме прикосновений его рук. Почему я ему это все позволяю? Ответа нет.
— Спасибо, — бормочу я, поспешно пряча ногу под одеялом от его горячих рук.
Горячих даже через перчатки. Стягивая их с характерным звуком, смотрит мне в глаза. Взгляд вспыхивает! И мне кажется ещё мгновение, и меня распнут и растерзают. Я помню его возбужденное тихое рычание. Горячая волна идет по моему телу. Пульс стучит в ушах. От неловкости
— Ты плохо себя чувствуешь?
— Нормально… — сиплю я.
На удивление!
Встает с кровати. С облегчением выдыхаю. И только собираюсь духом попросить его выйти, как за шторой раздаются какие-то странные звуки. Он отодвигает штору, снимает с форточки Барсика. Держит его в руке, поднимает выше.
— Нагулялся? Заберу его покормить. Ты не против?
Все еще плохо соображая, что происходит, отрицательно кручу головой. Прижав к груди, чешет ему между стригущих ушей. И это отчего-то заставляет меня расслабиться. На уровне подсознания. Что-то из серии — мужчина подаривший тебе кота и наглаживающий его, не может быть угрозой.
Сейчас он в своей миролюбивой заботливой ипостаси. Но я, как мембрана, подозрительно ловлю от него каждую эмоцию. Как показывает опыт это может мгновенно измениться.
Барсик, играясь цепляется когтями за гобелен на стене.
— Нет, Барс, — воспитывает его Дэм. — Это ценная вещь. Нельзя.
Отцепляет аккуратно когти.
Давай, Злата, попроси его уйти. Язык не поворачивается. Человек мне завтрак принес… Это вс"e ненормально.
— Да? — отвечает на звонок по телефону, ломая опять мои планы — выставить его.
— Нет. Нет, мы не работаем с воздушным сообщением. Это невыгодно. Если я начну отправлять алюминий самолетами, он будет стоить как золото. Для этого есть морские перевозки.
Говорит резковато, уверенно, взгляд застывает в пространстве. Неволей засматриваюсь, заслушиваюсь… Красивый, умный, хваткий. Завидую его жене, женщине, в которую он по-настоящему влюбится! Таким можно гордиться. Но вряд ли такие мужчины умеют любить.
— Мне гораздо интересней рынок сбыта Казахстана, Кореи… — переключается он на другую тему. — Да. По прокату профиля… как называется комбинат близ Сеула? Govsong… Govsong… Вылетело!
— Govsong Propeil, — на автомате добавляю я.
В той подшивке, что Демид давал моему мужу был этот комбинат.
— Да! Govsong Propeil, — с удивлением прищуривается, пытливо разглядывая меня.
А потом опять отвлекается на разговор. Мой аппетит, видимо на нервной почве, опять решает взять власть, и, не осознавая, я тянусь за последней гренкой, сглатывая слюну. Хруст приводит меня в себя. Я что ем опять?! При н"eм. Ну, отлично…
Скидывает вызов.
— Было вкусно, — поднимает он бровь.
Киваю.
— Я очень рад. Может быть, хочется еще чего-то?
Рассеянно опускаю глаза на столик. В фантазии тут же вырисовывается соленый помидор. Сочный, с надорванной шкуркой, налипшей на него веточкой укропа. И челюсти та-а-ак сводит… Практически ощущаю, как солено-кислый пряный вкус наполняет мой рот. По коже идут мурашки! Я готова что угодно сейчас отдать за этот помидор!