Жена моего брата
Шрифт:
— Слушаю.
— Демид Альбертович, у Златы Романовны посетитель.
— Я же сказал никого не пропускать кроме персонала!
— Ваш отец.
— Мм.
Зависаю в недоумении. Чего ему от неё надо? Я же отзвонился, сказал, что всё уже в порядке.
— Злата Романовна велела пропустить. Мы не сочли возможным препятствовать.
— Окей, всё нормально. Сейчас подъеду.
С отцом пересекаюсь уже на крыльце больницы. Мы молча застываем глаза в глаза. Он переводит взгляд на букет в моей руке. Хмурится.
— Ты
— Моя голова на месте.
— Ты разрушаешь семью брата.
— Я ремонтирую свою, отец. И если Родион вытащил из моей конструкции главную деталь, чтобы собрать свою конструкцию, то я считаю себя в праве вернуть обратно то, что принадлежит мне.
— Она — жена твоего брата. Она носит его ребенка. Что ты делаешь? Зачем? Эта история ударит по нашей репутации.
— Не сильнее, чем подмена документов.
— А все это вместе — уничтожит её! Тормози, Демид, — темнеет отец. — Злата — достойная девушка. Не разрушай хотя бы её репутацию. Ещё не хватало, чтобы окружающие сомневались — кто из моих сыновей настоящий отец ребенка!
— Да мне плевать в чем там хочется посомневаться окружающим!
— А ей? Мне не показалось…
Ей… Сжимая челюсти, прохожу дальше. Что он наговорил ей?! И так вс"e слишком тонко, без ретивых моралистов! Можно, подумать, мы сами все это не понимаем!
Мимо охраны залетаю в палату. Тихо пискнув, Злата срывает с кровати платье и прижимает к себе.
Черт! Переодевалась. Отворачиваюсь, взъерошивая волосы. Завожусь мгновенно, как мальчишка. Хотя, чего я там видел-то? Трусики? Это — с одной стороны. А с другой стороны — ну чего ты там не видел, Черкасов, в принципе-то? Чего ты как подросток?
Но сердце колотится, «давление» подскакивает!
— Вы никогда не стучите! — сердито.
— Извини. Есть такой косяк. Можно уже?
— Можно.
Разглаживает ладонями на себе длинный льняной сарафан. Красивая… Делаю несколько шагов к ней. Глядя в глаза протягиваю букет. Е"e лицо подрагивает. Нерешительно, ранимо… Брать букет не спешит.
— Демид… — виновато качает головой.
— Возьми, пожалуйста! — перебиваю е"e.
— Боже мой! — забирает букет и, обнимая его, отворачивается к окну.
— Послушай меня, — от волнения голос подрагивает.
Глажу костяшками её косу.
— Только один вопрос! — теперь она перебивает меня. — Вы хотите, чтобы я развелась с Родионом?
Оо… Не вопрос, а удар под дых!
— Нет, я не хочу, чтобы ты разводилась.
— Уходите. Больше вопросов нет.
Оставляет букет на подоконнике. Ловлю за руку. Развернувшись, рассерженно сцапывает в кулак своё лемби, висящее между расстегнувшимися верхними пуговицами моей рубашки.
От неожиданности теряюсь, но рефлекторно успеваю перехватить ее кулачок и не позволить критично натянуть цепочку.
— Отпусти. Порвёшь.
Сгребаю её второй рукой
Тут же отдергивает от меня руки. Взгляд янтарных глаз полыхает.
Меня пр"eт от е"e эмоций! Они есть! То самое — «личное» между нами. Я купаюсь в них. И кажется сейчас взлечу от этой наполненности! И даже плевать, что это не со знаком плюс! У страсти нет знака. Она либо есть, либо нет.
Губы её. Пять сантиметров, и они твои, Черкасов. Поцелуй — это тоже не заразно!
Нет! Торможу порыв. Нет. Ты дождешься амнистии. Потом — да.
— Злата, неправильно сказал, — поправляюсь я. — Конечно же, я хочу, чтобы ты с ним развелась. Естественно! Но не сейчас.
Пытается смыться, ловлю ее за талию. Остановиться невозможно. Руки сами тянутся к ней.
— Ну, подожди.
Снимает мои ладони с себя, отталкивает.
— Ваши игры… — расстроено. — Это ужасно, Демид!
— Какие игры?! — осаживаюсь я, чувствуя, как кровь отливает от лица.
— Вс"e! Я беременна. Хватит этих разговоров. И цветов не надо. И слов… признаний. Помогли — я очень благодарна. Но теперь — остановитесь.
Пятится от меня.
— Если Вы действительно хотите позаботиться обо мне. Позвольте вернуться нам с братом в дом деда и дайте нам охрану. А этого всего — не надо!
Едва сдерживая болевой спазм, который пытается исказить мо"e лицо, вдыхаю поглубже.
— Ладно, поедете в дом деда.
— Правда?! — недоверчиво.
— Правда. С одним условием.
— Каким?
— Нет, не с одним. Условий много…
— Вы опять?!
— Первое — называешь меня на «ты».
Е"e брови удивленно взлетают. Обескураженно хлопает ресницами.
— Это несложно, верно? Второе — ужинаю я у вас. Каждый день. Кроме воскресенья. На воскресный ужин мы едем вместе к нам.
— Как это — «вместе»?! Я не могу — «вместе». Ваш отец нас на порог не пустит «вместе»!
— Это как раз третье: ты забиваешь на вс"e. И просто получаешь удовольствие от жизни. А проблемами занимаюсь я. В том числе и с отцом. Нам всё равно скоро с ним придется сильно поссориться. И ты должна быть в моем тылу в этот момент.
— Ну да! — грустно бормочет она. — Я уже там была.
— Я сделал всё, что мог на тот момент! Мне нужно было, чтобы ты оказалась под защитой независимо от того, выживу я или нет. И если бы ты рассказала мне всё про Дагиева, возможно, я бы смог больше! И мы бы не оказались под стволами так неожиданно. Но имеем то, что имеем.
— Что — всё?!
— Что он стрелял в тебя, например!
— Это не он. Его брат.
— Ах, да! И то, что ты, судя по всему, убила его брата!
Закрывает лицо руками.
— Это важные вещи, Злата! Одно дело — хотеть женщину и ее бабки, другое дело — хотеть отомстить женщине! Ты должна доверять своему мужчине! Доверять! Это — четвертое.