Жена моего мужа
Шрифт:
При этих словах я обращаю внимание, что Грини одной рукой придерживает прогулочную коляску, в которой сидит ребенок, явно ее.
— Что за ангел? — спрашиваю я — это одна из моих уловок, которые я использую для одиноких матерей, и это всегда срабатывает. Лично я большой поклонник одиноких матерей, общение с ними напоминает охоту на кроликов, к тому же они боятся обязательств (обжегшись на молоке, дуют на воду); в общем, воплощают мою идею о совершенной женщине. Разумеется, моя уловка сработала и с Грини.
— Это Флора, моя младшая. — Произнося имя дочери, она улыбнулась и расслабилась, впервые с того момента,
— Боже мой, нет, Грини, — решительно отметаю я ее предположение, будто являюсь отцом какого-нибудь школьника.
По ее лицу промелькнуло выражение облегчения. Интересно, чему она радуется: тому, что наши дети не учатся в одной школе, или тому, что у меня вообще нет детей. Ребенок продемонстрировал бы мои обязательства по отношению к кому-то, обязательства, которые я не был готов принять на себя по отношению к ней.
— Тогда что ты здесь делаешь?
Она задала вопрос не из вежливости. Вопрос был задан раздраженным, дерзким тоном. Странно, но меня это взволновало.
— Веду консультативную работу для Би-би-си. Хотя теперь, когда я признался, мне придется убить тебя.
Я искоса смотрю на Конни, чтобы понять, узнала ли она старую шутку. Она ничего не говорит, и на губах не появляется ни тени игривой улыбки, и я продолжаю:
— Я освободился с работы рано, а поскольку мой приятель, Крейг Уокер, работает здесь, я подумал, не заехать ли за ним, чтобы выпить с ним пива.
— Мистер Уокер твой друг?
Кожа Конни утрачивает серый оттенок, она становится белой, почти прозрачной. Держу пари, она изобразила себя здесь вполне добропорядочной особой и совершенно не желает, чтобы ее знойное прошлое выплыло наружу. Я наслаждаюсь тем, что заставил ее страдать, — это послужит ей уроком за столь недружелюбное отношение.
— О да, мы с Крейгом давно знакомы, вместе ходили в начальную школу. По правде говоря, мы встречаемся сегодня за пивом, чтобы обсудить вопрос о холостяцком уик-энде.
— О твоем?
Что прозвучало в ее реплике? Любопытство, надежда, страх? Я помедлил, затем покачал головой:
— Уже побывал там, закончил с этим, прочитал книгу, получил футболку и постановление.
— О, мне очень жаль. — Но в ее голосе не ощущалось сожаления. Судя по ее тону, все произошло в соответствии с ее ожиданиями, а все они распростерлись где-то внизу, не выше змеи, ползущей в траве.
В эту минуту маленькая белокурая девочка бросается к Грини и прижимается к ее ногам.
— Мамочка, мамочка, мамочка, догадайся, что мы сегодня делали?
В течение нескольких минут Грини и ее дочь улыбаются друг другу, целуются и болтают, а я забыт. В каждой из них, как в зеркале, отражается выражение радости, удивления и изумления, возникающее у другой, они одновременно принимаются смеяться, когда девочка приступает к кульминации истории.
Грини встречается со мной взглядом и, кажется, изумлена тем, что я стою на прежнем месте. Может, она решила, будто я плод ее воображения?
Глава 12
Воскресенье, 18 сентября 2006 года
К моей досаде, друзья и родственники хорошо выбрали время для своей попытки нажать на меня, чтобы я вновь акклиматизировалась в обществе. Сейчас середина сентября, и я обнаруживаю, что занятия на тысяче курсов, на которые могла бы записаться, начинаются через неделю-другую. Я также выясняю, что большинство курсов недорогие, поскольку я получаю пособие одинокой матери, если же выберу занятия во время каникул, то смогу воспользоваться преимуществом бесплатных курсов для тех, кто хочет вернуться на работу. Я узнаю об этом из массы брошюр, присланных мне Конни и Дейзи. Когда я прихожу к мнению, что срубили целый лес для того, чтобы обеспечить меня необходимыми проспектами, вдруг является Саймон и настаивает на том, чтобы мы залезли в Интернет и принялись за поиски наиболее подходящих курсов. Я изо всех сил старалась не поддаваться ощущению, будто на меня давят и мне покровительствуют, и постоянно напоминаю себе, что они хотят добра.
Я приступаю к поискам нового хобби, перелистывая самый толстый проспект. Некоторые курсы отпугивают меня, другие кажутся никчемными или скучными, но некоторые, должна признаться, заинтересовали меня…
Однажды вечером у моих дверей появляется Льюк. Он приносит с собой бутылку вина и какие-то бумаги, которые, как потом выяснилось, были бланками для заявлений. Я замечаю, что, похоже, весь мир вступил в заговор против меня.
— За тебя! — настойчиво заявляет Льюк. — Можно я открою вино?
Ответственную миссию возложили на Льюка, поскольку, скорее всего, именно он смог бы заставить меня подписать документы, так как представляет собой интересную комбинацию качеств: безграничное терпение и способность проявлять решительность. А это мощная комбинация. К тому же я испытываю слабость к нему, все знают, что мне трудно отказать ему в чем-либо, поэтому я так часто готовлю шоколадный хлеб и масляный пудинг — его любимые лакомства.
— Итак, какие курсы привлекли твое внимание? — Если он и испытывает разочарование, то ему удается скрыть это. — Флористика, кондитерские изделия, первая помощь, каллиграфия, изучение этимологии. Должен признаться, у меня тут записка от Конни с просьбой отговорить тебя от флористики и от кулинарии. Как насчет того, чтобы выбрать какое-нибудь техническое направление?
По правде говоря, я была зубрилой, а подобный опыт никогда не покидает тебя. Я не боюсь применять полученные знания дома, меня не пугает необходимость писать рефераты и вовремя сдавать их. Я уверена, что смогу понять и запомнить то, что преподают. Мои страхи носят более глубинный характер.
Меня пугает мысль о том, что мне придется искать то место, где находится учебное заведение. Мысль о том, что придется вести машину или ехать в метро в незнакомое место, страшит меня. Мне придется выехать с большим запасом времени, так как я терпеть не могу опаздывать, но я не слишком хорошо разбираюсь в картах. Даже если я найду само учебное заведение, мне придется еще искать и класс, а коридоры в школах, как известно, похожи на лабиринт. Но, предположим, каким-то чудом я доберусь туда вовремя, но тогда, и это самое страшное, мне придется зайти в класс одной, и это будет ужасно.