Жена на миллион
Шрифт:
– Я не буду страдать.
– Сейчас мы с тобой обсуждаем решение полюбовно. Станешь упрямиться, сценарий будет другой. Придется пролить много слез. Даю тебе минуту на размышление, – переводит взгляд на свои часы и засекает минуту.
Он не отрывает взгляд от секундной стрелки. Я чувствую, как быстро утекают отмеренные мне шестьдесят секунд, как проваливается в никуда время, словно жидкое масло сквозь пальцы. Даже подумать ни о чем не успеваю. В мыслях пустота. Я смотрю на длинные, черные ресницы Багратова и его темноволосую макушку, волосы даже на вид кажутся
– Время вышло.
Багратов поднимает лицо.
– Что ты решила?
Отрицательно качаю головой. Не могу. Он не поймет…
Ему, наверное, плевать на семейные связи, одобрение и любовь со стороны близких. Вероятно, он волк-одиночка, а я устала быть тенью в доме родного отца, устала ждать проявления тепла с его стороны…
Я была там словно пустое место! Не хозяйка, но и не совсем прислуга. Сверстники, дети прислуги и сами их родители меня сторонились. Боялись, что я буду стучать на их провинности отцу ради симпатии и признания с его стороны!
Поэтому, когда ко мне за помощью обратился человек, единственный, кто относился ко мне с теплом и любовью, я согласилась помочь, не раздумывая. Я жизнь за сестру готова отдать! Багратову не понять.
– Ну что ж… Я был щедрым и терпеливым. Я давал тебе возможность избежать последствий. Ты отказалась, – констатирует факт. – Теперь придется плясать под мою дудку. А дудка у меня свистит, как захочет, – ухмыляется рвано и жестко. – Сама напросилась. Не ной потом, на твои слезы мне будет плевать!
Багратов говорит пулеметной очередью. Я едва успеваю за ходом его мыслей.
– Встань с пола! – рявкает приказ. – Сейчас войдет мой человек, врач, возьмет все необходимые анализы и осмотрит тебя. Сделаешь все, что он скажет. Будешь послушной, – говори с холодной угрозой. – Поняла?
Киваю едва заметно. Багратов отходит к двери, распахивает ее и кивком приглашает в комнату врача. Все происходит быстро, четко, без приветствий. Врач действует, словно робот, даже не смотрит в мое лицо. Я для него словно манекен, один из тех, на которых студенты-медики отрабатывают манипуляции.
– И еще одно, Мышонок.
Я замираю. Думала, что Багратов уже ушел. Но он обернулся напоследок. Врач ловко проделывает манипуляции с моей правой рукой, чтобы взять кровь на анализы. Но я почти не замечаю того, что происходит. Поглощена тем, как смотрит на меня Багратов.
Человек-рентген. Его взгляд сканирует, обнажает слой за слоем. Под таким взглядом сложно удержать в секрете даже пылинку. Удивительно, как я еще не проболталась ему, не выдала все свои секретики… Кажется, он запустил когти мне под ребра и держит их у самого сердца, считывая ритмичные пульсации.
– Располагайся поудобнее, невестушка. Ты здесь надолго. Соскочишь, когда я этого захочу. Но у меня характер, как ты сама сказала, дрянь. И сам я не подарок. Сволочь. Злая. Упрямая, жестокая сволочь. Сволочь, которая не любит, когда ей отказывают и плюют в лицо.
О, черт…
Похоже, меня ждет «веселая» жизнь!
Глава 7
Веселая
– Зачем это?! – пугаюсь мгновенно.
– Распоряжение хозяина дома.
– Что вы собираетесь мне вводить?!
– Гораздо важнее, что будем выводить.
Действия врача уверенные и четкие. Наверное, такие манипуляции он уже сотню раз проделывал!
– Ложись, – показывает на кровать. – Руку, пожалуйста.
– Лечь могу, но руку не дам.
– Боишься, что я причиню вред?
– Вы бы не боялись на моем месте?
– Я давал клятву Гиппократа. Моя задача – спасать жизни людей, а не отбирать их, моя обязанность – лечить, а не губить.
– Но я жива и здорова.
Врач вздыхает и присаживается на кровать, опускает теплую ладонь на мою коленку покровительственным жестом.
– Как тебя зовут?
Раздумываю. Сказать или нет? Мое имя не такой уж большой секрет.
– Серафима.
– Очень красивое, необычное имя. Меня зовут Андрей.
– А по отчеству?
Он откашливается, с легкой улыбкой поправляет рукой волнистые темные волосы. Я понимаю, что он младше Багратова. Врачу лет тридцать с небольшим от силы. У него открытое, приятное лицо с мягкой улыбкой и светло-карие глаза.
– Просто Андрей. Идет?
– Хорошо, «просто Андрей». Что весомее – клятва Гиппократа или солидное денежное вознаграждение и угрозы со стороны криминального авторитета?
– Ты мне не доверяешь? – усмехается.
– С чего бы?
Кажется, мой лимит доверия был исчерпан Ксаной и Баженовым.
– Скажу по секрету, – подмигивает просто-Андрей. – Я бы тоже не доверял. Но зла я тебе не желаю, а Тимур Дамирович распорядился, чтобы за твоим состоянием тщательно приглядывали. Я могу позвать кого-то из охраны, чтобы они поддержали тебя, пока я устанавливаю капельницу. Но я думаю, нам ни к чему лишние глаза и руки. Я посижу с тобой, пока капельница не закончится. У тебя появится повод доверять мне, когда ты поймешь, что ничего дурного не произойдет. Наоборот, полегчает.
– Мне и так неплохо, – возражаю просто так.
На самом деле мутит и смотреть на яркий свет больно.
– Что ж, начнем…
Андрей не сразу втыкает в меня иглу. Сначала осторожно перетягивает мою руку себе на колено и гладит по запястью, расслабляя осторожными движениями.
– У тебя очень красивые пальцы и довольно сильные руки. Занимаешься спортом?
– Занимаюсь садоводством.
– Да ну? – в карих глазах Андрея мелькает огонек. – Это такая шутка?
– Это такая правда. Папа, воспитавший меня, был садовником. Мне всегда нравилось смотреть за его работой, а потом как-то само собой это стало и моим занятием.