Жена на миллион
Шрифт:
Мягко в его исполнении звучит как урчание огромного тигра, который валяет между своих безжалостных лап кусок мяса перед тем, как сожрать. Не обидит? Как же… Я в безвыходной ситуации. Что же мне делать?! Признаться, как он и предлагает? Спасти себя ценой свободы и жизни сестры?!
– Вылезай.
Отрицательно машу головой.
– Тебе все равно придется вылезти. Врач приехал, нужно взять кровь на анализы.
– Для теста ДНК?
– Да.
– Я сдавала на этот тест слюну и волосы. Зачем вам моя кровь?
– Предполагаю,
– На что это вы намекаете?! Я не сумасшедшая и хорошо себя чувствую!
Какой он наглый, грубый хам! В пещере родился, вырос в криминальных джунглях! Ни этики, ни воспитания! Привык жить в мире опасности и продажных отношений.
– Глупая, ты можешь даже не знать, что тебя опоили снотворным. Подсыпали тайком… – хмыкает. – Хочешь или нет, но я это проверю. Вылезай, – поднимается. – Сама вылезай, мышонок, или я тебя за ноги вытащу.
Перспектива быть вытащенной за ноги совсем не радует! Я начинаю пятиться назад и внезапно задеваю задом выступ на кровати. Попа не проходит! Я не могла так быстро растолстеть! Скорее, от паники я распласталась, словно хомячок, и прошмыгнула в крошечную щель, но теперь не могу вылезти.
– Чего так долго возишься?!
– Я застряла, – говорю, тяжело дыша. – Не могу вылезти.
– Вперед попробуй, – советует Багратов.
– Не могу! – начинаю паниковать.
Внезапно начинает казаться, что кровать рухнет на меня сверху и раздавит. В лепешку! Мокрого места не останется!
– Я навсегда тут застряла! Мне нечем дышать!
– Хватит ломать комедию!
Внезапно кровать поднимается надо мной, как по волшебству.
– Вылезай! – повторяет Багратов.
Оказывается, это он приподнял массивную кровать одной рукой. Ручищей, если быть точной.
– Твоя пижама зацепилась за щепку, поэтому ты не могла вылезти.
Выбора нет. Теперь точно придется предстать перед грозным взглядом мужчины. Я вылезаю из-под кровати, но не спешу подниматься с пола, сижу, прижав колени к груди. Багратов возвышается надо мной, как исполин, загораживая собой верхний свет. Внезапно он присаживается на корточки и цепляет меня за плечо.
– Давай дружить, мышонок. Сейчас ты сдашь кровь и слюну на анализ, а потом, как хорошая девочка, расскажешь мне чистосердечно обо всем, что произошло. По-настоящему. Мне нет резона тебя прессовать. Отпущу сразу же, как только узнаю всю правду.
Он говорит мягко, но я чувствую, что он едва сдерживается. Держит меня за плечо осторожно. Однако может сдавить так, что косточки хрустнут. В Багратове чувствуется напряжение, от которого даже воздух гудит. Должно быть, у него огромная сила воли, если после вспышки злости он может разговаривать таким спокойным тоном.
Раздумываю над его словами. Я уже понимаю, что ситуация – полный швах. Все зашло слишком далеко! Мосты сожжены. Если я ему расскажу, не поверит!
Бросаю осторожный взгляд на суровое лицо Багратова. Мне кажется, ему незнакомы родственные чувства и тревога за близких. Он выглядит, как человек, без родины и флага. Он презирает правила, живет без ориентиров, всегда себе на уме. Может припугнуть до смерти, а может начать шептать на ухо жаркие непристойности. Через жалкий миг может встряхнуть и вогнать под кожу ледяные иголки страха.
Признаться ему?! Нет-нет, только не это!
– Дружить не получится, – вздыхаю.
– Это почему же?
С интересом смотрит на мое лицо.
– Все говорят, что дружбы между мужчиной и женщиной не существует.
Багратов протягивает ладонь и гладит меня по голове, игриво ущипнул за щеку со словами:
– Ты просто глупышка, которую используют втемную, навесив лапши на твои наивные ушки!
Он смотрит на меня с жалостью. Где-то внутри начинает ныть болезненно. В груди печет. В горле собирается ком. Ясно, что теперь я – сама по себе. План прост и понятен. Осмотреться, найти лазейку и сбежать…
Багратов приподнимает мой подбородок двумя пальцами:
– Даю последний шанс, мышонок. Тебе нужно сознаться во всем по-хорошему, рассказать детали. Потом я тебя отпущу и не с пустыми руками. Помогу устроиться в этой жизни на первое время.
– Даже так? – шепчу, опустив вниз ресницы.
Невозможно смотреть в глаза самого дьявола. Или он не так уж плох?! Другой бы даже не церемонился. В фильмах ублюдки всегда сразу пускают в роль кулаки или кое-что похуже. Однако Багратов со мной осторожничает.
– Я вижу тебя насквозь. Ты кое-что скрываешь. Но в то же время чувствую, что тебя используют. Даю тебе шанс выпутаться из этой помойной ямы прямо сейчас. Зачем тебе эти интриги и скандалы? – спрашивает Багратов.
– Может быть, мне все это нравится?
– Не смеши, – качает головой. – Знаешь, кто первый страдает в месиве? Маленькие, серые домашние мышки. Им не хватает ни цепкости ума, ни изворотливости, ни жестокости крыс, которые бегут, едва запахнет опасностью. Как твоя сестра Ксана, – фыркает. – Ну же, открой свой ротик и скажи мне все, что знаешь. Я тебя отпущу и позабочусь о достойной жизни. Бедствовать не будешь.
– Слишком хорошо звучит. Слишком щедро. Зачем вам это?
– Сомневаешься в моих обещаниях?
– С чего мне вам верить?
– Слово Багратова тверже гранита. Спроси у любого. Я не бросаю слова на ветер. Всегда сдерживаю обещания, – выдерживает весомую паузу, делая акцент. – Всегда, Мышонок. Ты в эпицентре урагана, а я тебе предлагаю выход. Хватайся за этот роскошный шанс и иди прочь с миром. Будешь жить спокойно, как привыкла. Поверь, ни к чему страдать за тех, кому на тебя насрать.