Жена на полставки

Зимняя Кристина

В существе, восседавшем посреди кровати, я с трудом узнала Эдиллию. Болезненно худое тело сверху прикрывал кремовый кружевной пеньюар, а ниже пояса — зеленая простыня. На бледном, нездорового землистого цвета лице яркими пятнами выделялись только запавшие глаза со змеиными зрачками. Их неестественная зелень пугала даже больше, чем окровавленные отростки на пальцах бывшей жены. А копна роскошных рыжих волос лишь добавляла жути ее облику. Я отшатнулась и, как и Грэгори, оказалась на полу. На колени Дилли упало что-то блестящее, она протянула руку и подцепила предмет одним из шипов.

— А что это у нас такое интересное? — нарочито растягивая гласные, проговорила она. — А чьи это побрякушки носит с собой наш муж? —

Капля крови, соскользнув с острого «украшения» на пальце рыжей, пробежалась по цепочке и шлепнулась на спинку моего серебряного покровителя. Зеленый камень налился чернотой и запульсировал, постепенно увеличиваясь в размерах. — Какая занятная игрушка, — разглядывая подвеску, беседовала сама с собой Эдиллия. — Какая прекрасная идея.

Простыня вдруг стала собираться складками, посреди кровати образовалась темная воронка, в которую Дилли, расхохотавшись, бросила кулон. Ткань вздулась шатром и разлетелась на лоскутки, обнажая черное мохнатое тело огромного паука. Над спиной насекомого возвышался торс рыжей с четырьмя парами длинных и тонких, словно плети, конечностей. Облизнувшись раздвоенным языком, жуткая тварь бросилась вперед и стала шустро опутывать Грэга склизкой зеленоватой паутиной. Я сорвала со стены зеркало и принялась лупить им по голове Эдиллии.

— Пусти, пусти его, — срывая голос, орала я.

— Пусти, пусти эту пакость! — возмущался кто-то, вырывая у меня «оружие». — Вот вцепилась-то!

— А? Что? — отозвалась я, просыпаясь.

— Картинку брось, дурында, — проворчала Хайда. — Нашла, с чем к мужу в постель забираться. Ты бы еще куклу в полный рост заказала, чтоб уж точно втроем были. — Я села и потрясла головой, прогоняя остатки кошмара. На покрывале валялся бокал, и темнело пятно от пролитой воды, а я все еще сжимала в руках портрет. — Спускайся, тебя внизу дожидаются, — добавила кайра и посоветовала напоследок: — Только умойся сперва!

— Кто? — бросила я ей в спину, но Хайда, не удостоив меня ответом, скрылась за дверью. К ее бесконечному бурчанию я давным-давно привыкла — казалось, что она родилась такой ворчливой и вечно всем недовольной, — но подобные выходки порой неимоверно выводили из себя. Однако, намек кайры на не лучший внешний вид игнорировать не стоило. Осторожно, хотя хотелось отшвырнуть, как ядовитую змею, стараясь не коснуться вновь изображения, я положила картину на тумбочку и встала. Если быть честной, я была сама виновата — прикасаться без защиты сафира к зачарованному предмету неясного назначения было крайне глупо. Подобная беспечность могла вылиться в нечто похуже кратковременного беспамятства и кошмарных видений. Вот только… было ли это лишь ужасным сном? Голос был чуть хрипловатым, как после продолжительного крика, а плечи ныли, как будто я действительно размахивала тем огромным зеркалом, пытаясь пристукнуть паукообразную рыжую тварь. Паучок… Рука сама собой скользнула к вырезу и нащупала согретую теплом тела подвеску. Маленькая серебряная Грис была на месте, зеленый камешек не покраснел и не почернел. Я выдохнула с облегчением. Конечно, нелепо было так пугаться возможной потере, но я уже успела привязаться к видоизмененному бабушкиному наследству. Кроме того, наличие кулона на положенном ему месте, доказывало, что то был просто кошмар и ничего более, а ноющие плечи — всего лишь следствие неудобной позы.

Поспешно приводя себя в порядок и натягивая свежую, неизмятую блузку, я размышляла, кто же мог ждать меня внизу. Время было еще приемлемым для визитов и, в теории, это мог быть кто угодно. Риада, которая не смогла дождаться завтрашней встречи и рискнула прийти в Брэм, была бы лучшим вариантом. Не потому, что я так уж жаждала ее видеть, а потому, что мне не терпелось, наконец, прояснить некоторые вопросы. Следующими по желательности шли кузены — я была бы рада видеть как любого из них в отдельности, так и

обоих сразу. Эри так же присутствовала в списке приятных гостей, но на ней этот самый список и заканчивался. Мысль о незапланированной нравоучительной беседе с теткой не радовала совершенно. Еще менее желанным, а кроме того опасным, виделось общество Джойса. Завершал перечень вероятных визитеров Коллейн. И самым скверным было то, что отказаться принять кого бы то ни было не вызывая подозрений я не могла.

Пока спускалась с третьего этажа, гадала, как когда-то в детстве: Ри, Виг, Дайл, Эри, тетя, Джойс, Лейн. Ри, Виг, Дайл… Последняя ступенька предзнаменовала встречу с Марвейн — далеко не худший вариант. Растянув губы в вежливой улыбке, я распахнула дверь в гостиную.

Не угадала. Совсем!

На диване, распространяя дурманящий аромат, красовалась корзина белых лалий, над которой возвышалась пепельно-русая макушка Алвина Виттэрхольта. При виде меня глаза мужчины засияли, в буквальном смысле этого слова, а над цветами запорхали розово-лиловые бабочки — иллюзии Вину удавались отлично, не зря он именно ими зарабатывал себе на жизнь. К сожалению, восторг, который отразился на лице поднявшегося на ноги мага, был неподдельным.

— Эльза, как я счастлив наконец-то вас видеть! — поставив на пол корзину, воскликнул Алвин и шагнул ко мне. Не шарахнуться стоило мне большого труда. Я вдруг отчетливо вспомнила, как всего несколько дней назад целовалась с ним в парке после приема, что говорила, как себя вела. К щекам прилила краска, которую мужчина, склонившийся к моей руке, наверняка принял за румянец смущения.

— Я тоже очень рада, — высвобождая ладонь, ответила я. — Простите, я на минуточку. — Вернувшись к двери, я выглянула в холл и, конечно же, обнаружила там кайру, с деловитым видом протирающую платочком пыль со столика. — Хайда, принеси нам ромашки и что-нибудь к ней! — громко распорядилась я и добавила чуть слышно: — И постарайся из гостиной не выходить подольше и скажи Исми, чтобы забегала с какой-нибудь ерундой.

Обеспечив себе некоторую безопасность от слишком уж развязного поведения гостя, я прошла в комнату и уселась в одно из кресел возле камина, знаком указав Алвину на другое. Он послушно утроился на предложенном месте и уставился на меня влюблено. Я неосторожно положила руку на стол, и мужчина тут же завладел ею и принялся поглаживать мои пальцы. Глядя на свою последнюю жертву, я вдруг почувствовала себя неимоверно виноватой. Обычно, когда воздействие моего дара достигало такой степени, я уже была увлечена кем-то иным и не обращала на прежний идеал особого внимания, а сейчас имела возможность в полной мере оценить навеянную мной влюбленность.

Зрелище было ужасным. Кроме прочего еще и потому, что я отчетливо увидела разницу и могла с уверенностью сказать, что тогда, возле Рассветной башни Виттэрхольт притворялся. Теперь же все было по-настоящему. И я неожиданно тоже решила быть откровенной:

— Вин, зачем вы играли влюбленного?

Он побледнел и некоторое время молчал, не отрывая взгляда от эсты на моей ладони и медленно обводя ее контур кончиком пальца. А когда все же ответил, голос его прозвучал глухо и очень тихо:

— Мне очень нужны деньги.

Я совсем не была готова к подобной откровенности и глупо воскликнула:

— Что?

— Но это уже неважно, — наклонившись ко мне, принялся горячо оправдываться маг. — Совсем не важно, я больше о них не думаю. Теперь все мои мысли только о вас. О тебе, Эльза!

— Расскажи, — попросила я мягко, поддержав переход на «ты».

Нарушив неловкую паузу, хлопнула Дверью Хайда. Алвин мгновенно выпустил мою руку и откинулся на спинку кресла, стараясь не встречаться взглядом ни со мной, ни с кайрой. Составив на столик чашки и заварник, она принялась шерудить кочергой в камине, потом оправлять недостаточно плотно задернутые шторы.