Жена на замену
Шрифт:
– Ну да, потому что моя жизнь хуже смерти, – горько проговорила она, стараясь не замечать, как сильно на нее действует его близость.
– Пойми, ты должна уметь замечать такие платья, оценивать их эксклюзивность, – мягко поучал ее Тео. Глаза его заблестели так, будто он не был одним из Уитни. – У Лариссы было врожденное чувство стиля. Конечно, тебе не придется наряжаться самой, без профессиональной помощи, но если ты поймешь, что и почему привлекало ее внимание, это даст тебе возможность лучше понять свою кузину.
– Я понимаю только одно, – с колотящимся сердцем возразила Бекка. – Богатые одеваются не для того, чтобы одеться, а для того, чтобы послать какой-то сигнал миру.
– Они всей жизнью своей посылают определенные сигналы. – Тео посмотрел на нее с вызовом. Он ждал, что Бекка отвернется, и при этом гипнотизировал ее своими янтарными глазами. – Потому что они могут себе это позволить.
– А когда ты говоришь «они», ты имеешь в виду себя, – прошептала она.
Он улыбнулся. Если бы это был кто-нибудь другой, она сказала бы, что в этой улыбке была боль. Его взгляд потемнел.
– Ты должна понять Лариссу, – тихо сказал Тео, – а не меня. Тебе вряд ли понравится то, что ты узнаешь обо мне.
В это мгновение Бекке захотелось стать Лариссой. Для него. Да что с ней творится?!
Она уговаривала себя, что ей становится гораздо легче, когда он исполняет многочисленные обязанности генерального директора «Уитни медиа» в кабинете с отдельным холлом и лифтом. Отдельный вход был нужен для того, чтобы никто не догадался о существовании двойника, который совсем рядом учится быть скучающей светской львицей. А весь мир тем временем был уверен, что скучающая светская львица восстанавливает силы и здоровье в частном реабилитационном центре.
Навещать Лариссу не разрешали родственники. Таблоиды рассуждали о причинах ее публичного обморока. Специально нанятые врачи, которые никогда ее не лечили, высказывали мнение о предполагаемом курсе восстановления. Газеты публиковали самые известные фотографии Лариссы – вгоняющие в краску изображения под кричащими заголовками. Бекке порой хотелось посочувствовать бедной девушке. Почти хотелось.
Она твердила себе, что лучше уж изучать родословную Лариссы и бродить по восхитительному дому Тео, чем проводить время с ним. Что ее бесит его присутствие. И все же Бекка не могла отрицать того, что сердце в ее груди подпрыгивает каждый раз, когда она видит Тео. Она ждала этого с нетерпением, ждала вечеров, в течение которых училась вести себя за столом так, будто ей предстояло ужинать с особами королевской крови. Училась стоять, сидеть, смеяться, вежливо выказывать безразличие. Бекка с нетерпением ждала словесных дуэлей с Тео. Она даже самой себе не хотела признаваться, насколько ей это нравилось.
Что-то было в его манящей привлекательности, в мрачности, которая засела глубоко внутри и которую он использовал как щит. И как меч тоже. Бекку тянуло к Тео, как она ни противилась. Что-то ее волновало, заставляло бурлить кровь, не давало ей спать по ночам. Она никак не могла удобно устроиться на огромной кровати.
«Не будь смешной, – одернула она себя. – Он влюблен в свою невесту, которая лежит в коме. А у тебя налицо все признаки стокгольмского синдрома».
– Значит, это правда, – словно издалека услышала Бекка свой голос.
– Что? – спросил Тео, даже не взглянув на нее.
Ей показалось, что он чересчур старательно демонстрирует свое небрежение. С остальными – даже со своей прислугой – он всегда разговаривал очень тепло.
– Ты действительно ее любишь? Ну, Лариссу.
– Она была моей невестой, – сухо бросил Тео, намекая, что продолжать расспросы не стоит.
Но Бекка не могла остановиться. В ней нарастало желание растормошить его. Потому что хотеть Тео она не могла. Это просто невозможно. Она не может хотеть его так, как он хотел свою идеальную принцессу, свою потерянную Лариссу.
– У нее еще и любовник был, – не успокаивалась Бекка. – А какие чувства к ней испытывал он?
Тео плавным и в то же время пугающим движением закрыл ноутбук. Бекка сглотнула. Да что с ней такое? Почему она никак не может оставить его в покое? К чему отчаянно соревноваться с женщиной, с которой она никогда не встречалась?
– Тебе придется самой спросить его об этом, – заявил Тео, и она замерла. – Но, насколько я знаю, Чип Ван Хаусен никогда и никого не любил, даже себя.
– Ты с ним знаком? – выдохнула она.
Тео пожал плечами:
– Уже много лет. Он вырос, вращаясь в тех же кругах, что и Ларисса. И он всегда плохо на нее влиял.
– Какой ты современный! Спокойно относишься к их отношениям, – фыркнула Бекка.
И вдруг он посмотрел ей прямо в глаза, рот его скривился, все тело напряглось, и она поняла, что вот это – настоящий Тео Марко Гарсиа. Опасный и волнующий.
Бекке следовало бы испугаться. Но вместо этого она… как-то оживилась. Что это значит?
– Я совсем не современный. – Его глаза сверкнули. – Но я давно понял, что во всем победить нельзя. Приходится делать выбор и побеждать в главном. Тебе тоже стоит об этом подумать.
– Это просто смешно! – воскликнула Бекка как-то вечером, выскочив из-за стола.
Тео заметил, как по ее телу пробегает дрожь, как покачиваются бедра при ходьбе. Это было совершенно не похоже на скучающую походку Лариссы. Ему показалось, что кожа Бекки светится от возмущения. Тут же его тело отреагировало соответствующим образом, и мужчине пришлось поерзать в кресле.
– Я тебе много раз говорил… – начал он, но она вдруг повернулась к нему, в длинном шоколадного оттенка платье. Какая же она красивая!
– Ты только и делаешь, что мне указываешь, – яростно перебила его Бекка. – Как мне ходить, как стоять, как дышать. Мне, конечно, забавно играть роль Элизы Дулиттл, но это уже слишком.
– Ты об ужине? – поинтересовался Тео, сидя за столом, сервированным самыми изысканными блюдами на серебряной посуде. Она была слишком взволнована, слишком тяжело дышала. И на него это действовало. – Я передам шеф-повару, что ты недовольна.
– С едой все в порядке. Идеально, – вздохнула Бекка. – Как всегда.