Жена напоказ
Шрифт:
Экономка, которая весьма внимательно следила за разговором, нарочито громко вздохнула, явно недовольная тем, что некоторое время им с хозяйкой придётся терпеть под боком у себя лишних людей.
— Будто от ваших соглядатаев будет прок, — Мариэтта безразлично пожала плечами. — Или вы пытаетесь так успокоить свою совесть?
— Моя совесть и так спокойна: для того, чтобы прекратить подобные нападения, я сделаю всё возможное. И вам советовал бы не пренебрегать помощью, — Ренельд опустил взгляд на Лабьета, который увлечённо чесал задней лапой за ухом. Прямо дворовый пёс, а не шинакорн, гроза всех мелких тварей из Бездны, на которых он и охотился бы, останься жить в своей родной стихии. — Но я говорю не о жандармах. До вашего завтрашнего визита в Марбр, я оставлю с вами Лабьета. Лучшего стража сложно придумать.
«Э, Рен! Постой! — тот сел по стойке „смирно“. — Я согласен отведать здешней запечённой индейки. Но ночевать на коврике мадам Конфетки…»
— Не думаю, что вам стоит идти на такие жертвы, месье де Ламьер. Такой ценный помощник следствию. Вы ведь неразлучны! — Мариэтта, похоже, немало удивилась. Если не испугалась. — И ваш… друг наверняка будет без вас тосковать. Это жестоко!
Жалостливые нотки в конце речи плоховато ей удались. Видимо, от растерянности. А уж как расширились глаза её экономки — стало на миг страшно, что её прямо здесь хватит удар. Она беззвучно пошлёпала побледневшими губами и даже чуть попятилась.
— Лабьет немало сегодня изучил остатки опасного заклинания. У него на это особый нюх. И если вдруг он почувствует похожую ауру, то обязательно даст знать. Это даже лучше жандармов, — пришлось остаться глухим к возмущению шинакорна и явному обещанию страшного отмщения — в глазах вдовушки.
«Если она повяжет мне на хвост ленточку, я тебе этого никогда не прощу!» — прорычал Лабьет.
— Ты же воспылал любовью к ауре мадам д’Амран. К тому же тебя здесь точно отменно накормят, чтобы ты никого не сожрал. Наслаждайся.
«Что же, прикажешь мне смотреть, как она переодевается или принимает ванну? Мне-то дела нет. Но я ведь потом расскажу тебе в красках, попомни моё слово!»
— Главное, понаблюдай за ней. И послушай. Вряд ли она при тебе станет что-то скрывать, — Ренельд с самым растроганным видом потрепал пса по макушке. А затем напоследок обратился к озадаченно разглядывающей его Мариэтте: — И да, мадам д’Амран… Не советую закрывать перед ним двери. Испортит.
Глава 8
Что это вообще было?! Что за совершенно нахальное посягательство на мою личную жизнь? Более того — на моё личное пространство!
Я зло запахнула гардину, проследив за тем, как экипаж месье дознавателя скрылся в глубинах подъездной аллеи. Отвернулась от окна и вздрогнула: ужасающий пёс де Ламьера сидел прямо позади меня и неспешно мёл своим шипастым хвостом по полу.
— А ты чего смотришь? — я слегка бочком проскочила мимо. — Хозяйские глаза и уши, да? Глаза у тебя точно как у него. И чем тебя кормить? Кабана с охоты сегодня никто не принёс. У, животина ты страшная.
Лабьет слегка наклонил голову набок, навострив острые уши. И на какой-то миг мне показалось, что он всё прекрасно понимает. Смысл каждого моего слова. Уж больно внимательный у него взгляд. Прямо по-человечески.
Мало мне было с утра его хозяина и его выходок. Прижал меня к столу своим… своей тушей. И смотрел так, как смотрят, наверное, на кусок мяса, решая, какую же его часть отделить первой. Подумаешь, зелье замешала! Оттого никто ни разу не умирал. По крайней мере, бабушка мне такого не рассказывала. Самое большее — у месье дознавателя могло случиться несварение.
Конечно, все его намёки и поведение ясно говорили о том, что моё волшебное снадобье попало не в те руки — вернее, не тот желудок. Но это пусть он ещё попробует доказать! А через пару-тройку дней его и вовсе отпустит. Может тогда попытки герцога расколоть меня, словно ореховую скорлупу, наконец станут не столь настойчивыми. В конце концов, сейчас у него есть дела и поважнее!
Одна приятная мелочь — если волей какого-то невероятного случая, бабушкино зелье выпил не Ксавье — значит, его интерес ко мне самый что ни на есть натуральный.
Я зло подхватила со стола у окна «извещение», что быстро и с явной сноровкой составил помощник герцога перед их отъездом. Как его там? Тибер. «Мадам д’Амран надлежит явиться…» и далее несколько строчек сухих, пронизанных льдом распоряжений. Так и слышится, как своим густым, чуть раскатистым голосом всё это произносит сам герцог. Мурашки по спине.
Надо же! Напали на меня, а он пытается заставить чувствовать себя виноватой. Вот уж талант — не отнять.
А вообще моё положение становилось всё более тяжёлым. Неприятности на винограднике. Теперь это странное нападение, словно тот, кто пытался вытянуть из меня светлую ауру, точно знал, где можно поживиться. Оставалось только надеяться, что тот самый мастер зачарований окажется не настолько умелым, чтобы раскрыть формулу поглощающего заклинания на камне в бархатке. Иначе у месье де Ламьера доказательств необычности моей ауры станет более чем достаточно.
Но, несмотря на это, для собственной же безопасности придётся и правда помочь герцогу всем, чем смогу. И при этом попытаться ещё отвертеться от расспросов, что касались бы лично меня.
— Миледи, — окликнула меня Аби, проскользнув в комнату так осторожно и бесшумно, словно боялась меня разбудить. На самом же деле, просто опасаясь моего клыкастого надзирателя. — Обед подан. Вы спуститесь или принести сюда?
Компания для дневной трапезы у меня сегодня случилась более чем экзотичная. Шинакорн, натрескавшись поданной ему на кухне крольчатины, лёг на ковёр рядом с моим креслом и, кажется, вполне себе мирно задремал.
И какой от него прок? Такой страж, что только спотыкаться о него ходить: разлёгся на половину столовой! Словно услышав мои гневные мысли, Лабьет поднял голову и взглянул искоса. Ещё и бровь приподнял — честное слово. Правду говорят, что питомцы похожи на своих хозяев. Этот — вылитый дознаватель.
— Ну что, наелся? — я встряхнула только что принесённую мне служанкой утреннюю газету. — Надеюсь, все слуги к утру будут живы?
Пёс фыркнул и, помотав головой, снова опустил её на лапы. Что это значит? Нет? Всё, докатилась — разговариваю с собакой. Пусть и очень необычной. Странное чувство. Ренельд, кажется, уехал, а словно бы и нет.