Жена навеки (...и смерть не разлучит нас)
Шрифт:
Так что я вместе с ней молилась за возвращение Нолгара. Духам-хранителям. А она небось Фросаху, или неведомым божествам ксаранди, о которых мне так и не удалось выведать, есть они вообще у них или нет. Даже Эрени ничего не говорила о богах - собственных богах ксаранди. Не тех, кого они почитали на Ремидее, не Хозяев. Почитали они кого-нибудь в своем родном мире, было ли там кого чтить - у медовой не было ответа. Может, самих ксаранди чтили как богов, покуда они не ушли из своего мира?..
Солнце клонилось к закату, когда мы услышали мужской голос, незнакомый:
–
В другой раз я посмеялась бы, как меня упорно пытаются именовать ксарой. Но сейчас было не до смеху. У меня сердце в пятки рухнуло, когда Морани откликнулась:
– Гарбал! Мы здесь, внизу!
– Что ты делаешь!
– прошипела я.
– Это друг. Он из моей партии. Оставался со мной до конца, даже когда Тибальд оклеветал меня. Наверняка его прислал Нолгар...
От ее слов я сначала похолодела. Прислал Нолгар - значит не смог прийти сам. Значит, случилось худшее. Над нами склонилась голова мужчины.
– Наконец-то, элатейя! Я все еще не могу попасть к вам - барьер пока действует. По расчетам Нолгара, он истает через полчаса.
– Что с ним, Гарбал?! Он жив?! Почему не пришел за нами сам?
– Шутите, элатейя? Он в делах по горло. Столько хлопот после этого мерзавца Тибальда.
– Так Тибальд пал?! Нолгар победил?
Следующие полчаса, пока магия супружника не давала нам вылезти из оврага, приятель Морани рассказывал, что случилось в Лударе. И отвечал на вопросы, которыми мы обе наперебой его закидывали.
Подробностей он не знал, он ведь не был очевидцем схватки Нолгара и псов Тибальда. Но поведал, что бедолага Деран пострадал в этой драке. Неизвестно, придет ли снова в сознание. И останется ли магом. Его ранило колдунство некоего Кадмара, когда Деран спасал сестру Тибальда.
Я помнила ее - смазливая, высокомерная, противная девица. Было бы ради кого подставляться. Но Деран и не ради нее полез на рожон. Думал, что это не она, а Эрени.
Медовая Грива тоже "порадовала". По собственной воле отправилась в темницу вслед за муженьком. Тем, кто насилием и обманом взял ее замуж. Впрочем, чему удивляться. Ясно же в кого она такая сумасбродная. Все они малость не в своем уме в этой семейке. Что Нолгар, что его детки да внуки.
Завтра самозваного Диктатора будут судить. И все мы надеялись, что огребет он по заслугам. За все подлости и злодеяния заплатит. Вот только Эрени заявила, что разделит его участь... И дурацкие обычаи глотта давали ей право. Никто не мог помешать, если она того хотела. А ведь муженек ее такого натворил, что его и казнить могли.
За рассказами и расспросами прошло почти три четверти часа. Гарбал поднял с земли камушек и пульнул в овраг. Камушек приземлился прямо мне под ноги. Парень радостно воскликнул:
– Барьер иссяк! Выбирайтесь, ксары! Я отведу вас в Лудар.
Мы с Морани полезли наверх. Нам предстоял путь домой, горячий ужин, теплая ванна и отдых... Наконец-то на мягкой перине, а не на голой земле. Чует мое сердце, после такого я почти полюблю глотта!
***
Тюрьма в Лударе была небольшой. Камер всего три, одна попросторнее, две - совсем тесные одиночки. Большей частью они пустовали. Преступления совершались редко, и правосудие было скорым.
– Посади их в одиночные камеры, - велел Кадмар хранителю тюрьмы - и единственному надзирателю в ней.
– Почему это в одиночные?
– возмутилась Эрени.
– Мы супруги. Вы не имеете права разлучать нас.
– Вы преступники, ксара Эрени. Не вам определять условия содержания.
– Я не преступница, ксар Кадмар! Я пришла сюда, чтобы быть рядом с мужем. Это мое право!
– Не надо, Эрени, - сдавленно прошептал Тибальд.
– Не спорь.
– Я не спорю. Я знаю законы. Сажайте нас в одиночную камеру, если желаете. Но вдвоем в одну!
Кадмар скривился.
– Будь по-вашему, ксара. Скрасьте супругу последние часы жизни.
Он ушел, приказав посадить их в общую камеру. Надзиратель отвел их вниз и запер железную дверь.
Тибальд всматривался в лицо жены.
– Зачем тебе это? Я сделал все, в чем меня обвиняют. Я принудил тебя, шантажировал, угрожал твоим родным. Одно твое слово - и наш брак аннулирован. Ты станешь свободной.
Эрени посмотрела на него странным взглядом. На мгновение Тибальду показалось, что сейчас она бросится к двери и застучит в нее, призывая надзирателя выпустить ее. Но вместо этого девушка с силой ударила его по щеке.
– Свободной?! Да как у тебя язык поворачивается такое говорить?! Думаешь, я когда-нибудь освобожусь от твоих пут? Ты так старался, чтобы привязать меня к себе. А теперь предлагаешь быть свободной? Не дождешься, Диктатор! Не все случается по твоей воле! Я не смогу тебя забыть, не смогу вычеркнуть из памяти. Ты отравил мое тело и душу. Я никогда не стану свободной от тебя!
По щеке бывшего Диктатора расползался румянец от удара. А глаза наливались горечью.
– Эри... Я не хочу, чтобы ты умирала из-за меня. Как Нальда. Я виновен в ее гибели. Не хочу быть виновным в твоей. Невыносимо умирать, зная, что из-за меня погибли два самых близких мне человека.
Эрени вздрогнула, услышав это "два самых близких человека". Неужели он и правда дорожит ею настолько, что отвел место в своей душе рядом с сестрой? С Нальдани они воспитывались вместе с детства, он нес ответственность за нее после смерти родителей. А с Эрени его связывало несколько дней под одной крышей и несколько сумасшедших ночей в одной постели. Но он бросился к ней, когда она чуть не вбежала прямиком в смертоносное заклятье.
Эрени хотела сказать, что и ей он близок. Что их убийственная, изнуряющая страсть приковала к нему ее душу стальной цепью. Но вдруг вспомнила про другого мужчину, который тоже бросился спасать ее. Ринулся прямиком в проклятую Люльку, думая, что упала она, а не Нальдани. Деран кричал ее имя. Он не знал, что в доме Тибальда есть еще одна женщина. Увидел, как с лестницы падает женское тело, подумал, что это Эрени, и пожертвовал собой ради нее. Он был бы цел и невредим, если бы Эрени не позвала его на помощь. Если бы не интриги ее мужа.