Жена-невольница. Непокорное пламя
Шрифт:
– Помилуйте, этот фасон давно вышел из моды!
– всплеснула руками Софи.
– Посмотрите лучше вот эти образцы, на вашей супруге подобные модели будут смотреться очень мило.
Она с поклоном подала графу вырезки из модных журналов, но Астор даже не взглянул на них.
– Я лучше знаю, что подходит для моей супруги!
– объявил он, пресекая дальнейшие попытки модистки возражать.
– Разумеется, Ваша Светлость, - смущенно, но в то же время разочарованно произнесла Софи и присела в грациозном реверансе.
Не впервой ей попадались мужья, сходившие с ума от ревности к молодым женам. Но граф Кюрель, пожалуй, способен
Как и предполагала Розалинда, Астор выбрал для нее наряды, полностью скрывавшие фигуру, а тона темные и мрачные. Модистка поджимала губы и морщилась, но терпела. А как бы ей хотелось изготовить для такой прелестной молодой графини наряд, достойный ее внешности. Не преступление ли это - скрывать от окружающих такую красоту?
– А как быть с выходными платьями?
– Софи все же решила испробовать последний метод вразумления.
– На балах, среди других дам графиня будет слишком выделяться в подобных одеяниях.
Астор недовольно нахмурился и нетерпеливым жестом отмахнулся от модистки, как от назойливой мухи.
– Мы не выезжаем. Я слаб здоровьем, а жена не должна покидать поместье без моего сопровождения.
– А как же быть с мероприятиями, где ваше присутствие обязательно?
– с досадой в голосе заметила Софи.
– Например, на приемах короля или общественных собраниях. Жена обязана сопровождать мужа в подобных поездках, и при этом должна выглядеть не хуже других дам.
«Или на похоронах, - Софи едва удержалась, чтобы не добавить вслух это замечание.
– В чем графиня будет присутствовать при твоем погребении, иссохший от злобы тиран!» Уж она бы сшила для Розалинды такой траурный наряд, в котором не стыдно было бы предстать и перед самой богиней.
Прежде, чем посетить Корбу, Софи навела справки и о графе, и о его молодой супруге. И прознала, что все аристократы северной Хартии сочувствуют Розалинде и жалеют ее, несмотря на то, что она южанка. О графе ходили не самые приятные разговоры, а сплетни и вовсе обвиняли его в таких грехах, пересказать которые у модистки не повернулся бы язык. Увиденное только подтвердило людскую молву. У Софи мурашки шли по коже от сурового, прошивающего насквозь взгляда графа.
– Я покину свое поместье, только если разразится новая война, - объявил Астор и, закинув ногу на ногу, откинулся в кресле.
Вивьен покачала головой, при этом не отрываясь от работы. Она укорачивала подол одного из платьев, одобренных графом - Розалинда отличалась слишком невысоким ростом даже для южанки.
– О, но война уже идет, - продолжая орудовать иглой, подметила модистка.
– Глансель расположен так близко к Хартии. Говорят, эйшелльцы с шилданцами устроили там настоящее светопреставление. По ночам небо над горами озаряется огненными вспышками, а скрежет и вой мешает заснуть добропорядочным хартийцам. Моя кузина жила недалеко от Гланселя, на берегу Блессинга. Так вот, ей пришлось оставить свое уютное гнездышко и перебраться поближе к центру страны. Слишком она боялась, что боевые тигры спутают их семью с противником, или огненный снаряд эйшелльцев упадет на их дом.
Розалинда вскрикнула и едва не упала со стула, на котором стояла. Запертая в замке мужа, она совершенно потеряла связь с внешним миром.
– Из-за чего началась война?
– испуганно пробормотала она, приложив руку к сердцу. Оно стучало так, словно собиралось выбраться из ее груди и улететь в далекий Глансель, на помощь Эйдену.
– Кто побеждает?
Занятая
– Никто не побеждает, - буркнула Софи, - оба короля, и Адалард, и Эйден, могущественны и хитры, и никто из них не может побороть соседа. Стоит одному отвоевать небольшой участок, как на следующий день противник отбрасывает его назад. Две страны с разным оружием, но с одинаковой мощью, словно перетягивают канат, а меж тем несут многочисленные потери.
В отличие от Софи, Астор заметил, как его супруга отреагировала на известие. И решил добавить терзаний ее и без того раненой душе.
– Шилданцы уничтожили отряд эйшелльцев, всего лишь обследовавших горы Гланселя. После этого Адалард предложил Эйдену отдать спорную территорию в его распоряжение, но этот нахальный мальчишка отказался. Не приняв условий соседа, он развязал кровопролитную войну и непременно пострадает от этого, - Астор сделал короткую передышку, наблюдая за реакцией Розалинды. Остался доволен и продолжил: - Не далее чем вчера мне стало известно, что король Шилдании просил нашего Адриана о поддержке, но Изидор мудро отказался вмешиваться в чужие дела. Недалек тот час, когда маги Эйшеллии сокрушат южного соседа и вместо гор Гланселя покорят всю Шилданию. А Эйдена казнят, если прежде он не погибнет в одном из кровавых сражений.
Астор громко расхохотался, не сдерживая самодовольства. Его темной стороне было безмерно приятно видеть, как расстроилась Розалинда. Только он, граф Кюрель, отныне и навеки ее единственный мужчина - и в сердце, и в мыслях.
От оглушительного смеха мужа у Розалинды закружилась голова. И она непременно упала бы, если ей на помощь не подоспел Блез. Он помог графине сойти со стула, на котором та стояла, и подвел ее к своему господину.
– Вы сию же минуту отправитесь в мою спальню и станете покорно дожидаться моего возвращения, - непримиримым тоном приказал жене Астор.
– И если к моему приходу на Вашем лице сохранится это скорбное выражение, клянусь, что жестоко накажу Вас.
Розалинда не нашла сил, чтобы ответить. Незаметно кусая щеку изнутри, она едва держалась, чтобы не разрыдаться и не выбежать вон. Она поклонилась Астору и, покачиваясь от обрушившегося на нее горя, медленно побрела по мрачным коридорам замка.
Граф же остался в комнате и, как ни в чем не бывало, продолжил обсуждать с модисткой туалеты графини. И сделал вид, что не замечает красного от плохо скрываемой злобы лица Софи. Чужое сострадание не находило в нем отклика.
Глава 15
где-то в горах Гланселя
год 20017 от ПВД, июнь
Двое мужчин в длинных плащах, отороченных мехом, благоговейно опустились на колени возле гигантского мориона, возвышавшегося над ними, как властитель мира над простыми смертными. Внутри камня, пробужденная древними заклинаниями, пульсировала мрачная сущность - такая же черная, как ночь, опустившаяся на горы.
За пределами пещеры, в которую похитители перенесли жуткую святыню, завывал ветер. С каменных сводов, согретых разведенным костром, стекала вода. Каждая капля словно отсчитывала секунды до того, как в светлый мир вернется сильнейший из демонов сумрака, самый жестокий из всех, когда-либо ступавших на землю смертных. Много столетий проспал он, заточенный в магическую темницу, и вот настал час пробуждения.