Жена охотника
Шрифт:
Аннабель редко сдавалась первой. Порой они с Леруа молчали неделями. Чаще не выдерживал Леруа. В конце концов, ему хотелось возвращаться домой, а не на фронт. Если первой начинала Аннабель, дело могло быть лишь в одном из двух: жена либо хочет чего-то от него, либо ей действительно плохо. Последняя мысль напрягла Леруа. Он никогда не хотел, чтобы Аннабель было плохо... Все этот замок. Ошибкой было приехать сюда. Ошибкой-не покинуть чёртово место до первых снегопадов. Теперь придется ждать. Дороги замело, а лед на озере, через которое лучше всего было бы переправиться, еще не встал.
Задумавшись,
Это была Аннабель. Бесшумно подойдя сзади, она рисовала пальцами легкие узоры по его телу. Очерчивая мускулы и лаская своими прикосновениями.
Тело Леруа немедленно начало реагировать. Адреналин, оставшийся после охоты, пробуждал второй животный инстинкт, который общество Аннабель вполне могло удовлетворить. Резко обернуться, разорвать шнуровку платья, задрать юбку... Какой-то части Леруа-дикой и кровожадной, той, которую он всю жизнь так старательно пытался контролировать, было все равно: возьмет он Аннабель на столе, или на холодном каменном полу. Главным было обладать и преобладать. Но Леруа обещал себе не выпускать зверя. Не с Аннабель. Поэтому, проклиная себя за реакцию, которую в его теле вызвали одни ее прикосновения, он отстранился, одел рубашку и, застегнувшись, сел в кресло у камина.
****Аннабель все поняла. Отстранилась. Опустила глаза. Вид у нее был очень несчастный. Она уже повернулась к двери, чтобы уйти, как что-то внутри Леруа не выдержало.
– Мы напали на след возле самого озера,- сказал он.
Аннабель развернулась у самой двери. Неспешно, стараясь не выдавать своего довольства, Леруа начал рассказывать об охоте.
Аннабель слушала с интересом. Возможно, она притворялась. Но скорее всего охота в тайне увлекала ее. Скоро, жена оказалась у него на коленях. Тяжелое платье полетело на пол. За ним- и тонкая хлопковая сорочка. Не теряя времени, Леруа насадил Аннабель на свою возбужденную плоть. Девушка была горячей и влажной. Крепко прижимаясь к Леруа, Аннабель начала работать бедрами. Ее горячее дыхание, сопровождаемое легкими стонами, согревало. Темные волосы рассыпались по плечам. Леруа провел по ним рукой. Сначала нежно, а потом, намотав хвост себе на запястье, дернул так, что голова Аннабель чуть откинулась назад.
– Ты моя,- прошептал он,- Мне плевать на окружающих. И черт с ним, с ребенком.
Последнее он выдавил хрипло, глядя в глаза Аннабель. Он хотел, чтобы она знала. И верила.
Аннабель вскрикнула. Прижалась еще ближе. Волна эйфории захлестнула их, а через минуту все было кончено.
Аннабель прижалась к мужу. Тот обнял ее своими сильными руками. Тело девушки тряслось в беззвучном плаче.
27
В ту ночь Эдуарду снова снилась Агата. С момента появления посетителей в замке она приходила в его сон все чаще. Порой сны были подобны воспоминаниям: клочкам жизни, выбранным из прошлого. Порой это были сумбурные видения, меняющиеся образы, подчас страшные картинки.
Самым ненавистным для Эдуарда сном был тот, где он снова был молод и красив. Он видел свое тело. Руки-гладкие, белые, с розовыми отполированными ногтями. Волосы-он ощущал их, слегка проводя рукой по голове- мягкие, слегка вьющиеся. Тело-самое обычное. Не подобное телу зверя.
Но едва Эдуард подходил к зеркалу, на него оттуда снова глядело чудовище.
Агата, непременно присутствующая в каждом его сне, молчала и лишь смотрела на него большими грустными глазами.
Но сегодня сон был воспоминанием. Кусочек последнего лета, что Эдуард провел в теле человека.
Агата была в бледно-зелёном платье, так красиво сочетающемся с ее глазами. Странно, но ранее Эдуард никогда не замечал насколько Агата красива. Миленькая- да. В его голове Агата всегда ассоциировалась с фарфоровой куколкой. Бледная кожа. Рыжие кудри. Зеленые глаза. Хрупкая и тем самым вызывающая странное желание взять ее, повертеть, поиграть, посмотреть, что сломается и, затем, отбросить за ненужностью. Но в этом его сне Агата была не куклой. А живой женщиной из плоти и крови. И, хотя Эдуард точно знал-сон этот является воспоминанием- Агата в нем выглядела старше.
Они сидели среди цветов на небольшой лесной поляне, скрытой ото всех за отвесной скалой. Тайное место, куда Эдуард привел Агату.
У девушки в руках были карты (помнится, в то лето он учил ее играть. Она-учила его правильно читать стихи).
– И если комбинация такая?- Агата наивно показала ему все свои карты.
Эдуард рассмеялся.
– В этом случае, милая Агата, ты бы выиграла.
– Почему ты говоришь в сослагательном наклонении?- глаза Агаты округлились.
Эдуарду стало еще более смешно.
Он вынул карты из рук Агаты и отложил их в сторону. Затем придвинулся чуть ближе к девушке.
– Никогда, никому не показывай свои карты,- сказал он, почти касаясь лбом ее лба.
Агата легонько засмеялась.
– Прости. Я забыла. Боюсь из меня совсем плохой игрок.
– Ты научишься,- ободряюще сказал Эдуард, намереваясь следующим своим действием поцеловать Агату. Подмять ее тело под себя на мягкой лесной траве.
И тут сон, воспоминание, что бы это ни было- вышел из-под контроля.
Агата отстранилась от Эдуарда( чего не было в том реальном летнем дне).
– Как научился ты?- серьезно спросила она.
– Играть? Да,- Эдуард замялся. Отчего-то вся ситуация начала казаться двоякой. Будто они говорят не об игре вовсе.
– Но ты показал ей почти все свои карты,- продолжила Агата.
Она говорит об Аннабель?!- осенило Эдуарда.
Тогда он тоже отстранился. Сел ровнее. Сказал более холодным и серьезным голосом.
– Какой у меня был выбор?
Агата улыбнулась. Так, как ранее она никогда не улыбалась. Было что-то темное, зловещее в ее улыбке.
– Действительно,- сказала она,- Первый круг ты проиграл. Но, если будешь паинькой, то сможешь выиграть сет. Только будь осторожен. За тобой уже идут.
При последних ее словах цветы на поляне стали вянуть. С утёса надвинулась огромная тень. Все кругом потемнело. Пожухло. Сквозь сон Эдуард услышал звук, отдаленно похожий на стук башмаков по каменному полу. Эдуард хотел было встать, но тут Агата схватила его за руку.
– Когда все закончится, поезжай в Вермон,- сказала она.
Рука ее была холодной. Пальцы- сжимали его запястье словно капкан. Эдуард хотел вырваться, но Агата держала крепко. Шаги становились все громче. Близко. Уже совсем близко. Агата снова улыбнулась. Бледной, неживой улыбкой.