Жена Петра Великого. Наша первая Императрица
Шрифт:
— Царь Пьер даже хотел броситься на достойного мсье Глюка с кулаками, но тут вмешался я и попросил государя сначала уладить наш с Элиз брак…
— И что же Петер?
— Царь Пьер сказал, что вновь будет сватать вас за себя, когда мы с Элиз обвенчаемся. Он осчастливит эту свадьбу своим августейшим присутствием и повелевает вам, мадам Марта, непременно на нее явиться.
— Я и сама с радостью приду на свадьбу сестры! Для этого государю не нужно мне приказывать! — заверила француза Марта.
— Рад это слышать, мадам Марта! А нынче мне нужно вернуться к принцессе Натали. Царь Пьер многое просил ей передать. Quelques lettres… Несколько писем…
— Вы уже были у царевны? — переспросила Даша.
— Был, прекрасная мадемуазель, но недолго. Принцесса Натали отправила меня искать вас и изволила сообщить, где вы можете находиться… Позвольте предложить вам руку, мадемуазель… Не имею чести знать вашего прелестного имени, quel est votre nom?
— Арсеньева, — представилась красавица. — Дарья Арсеньева, невеста Александра Данилыча Меншикова.
— Самого Меншикова? O mon Dieu! — француз был явно смущен. — Надеюсь, его милость мсье Меншиков, mon cher ami Alexandre, простит меня за вольность…
— За какую вольность, сударь? — притворно изумилась Дарья.
— За то, что я посмел застать вас за купанием, словно наяд!
— Ах, какие пустяки, сударь! — кокетливо протянула Даша. — Пойдемте же скорее во дворец! Мы сегодня играем на театре. Царевна Наталья Алексевна изволила поставить пиесу, а мы разучили роли… Вот увидите, вам непременно понравится!
«Надо будет проследить за этой притворщицей, а то как бы она не отбила у Лизхен жениха!» — подумала Марта, следуя за ними.
Впрочем, ее несколько успокаивал тот факт, что государев любимец Александр Данилыч Меншиков был для Дарьи гораздо более завидной партией, чем обычный флотский офицер-иностранец, да и царевна Наталья не позволит Даше нарушить приличия. Лизхен получит своего жениха и пышную, шумную свадьбу — все, как полагается благородной девице! Ну а Даша — галантного кавалера на сегодняшний вечер…
Глава 4
АРТАКСЕРКСОВО ДЕЙСТВО
Царь Петр привечал толковых и умных людей — и неважно, какой веры и роду-племени они были и из какой страны привела их в Россию переменчивая доля скитальцев. Так произошло и с новым знакомым Марты — Франсуа-Гийомом Вильбоа. Этот красавец француз происходил из гугенотов, и семья его не стерпела гонений на людей из Новой церкви, которые еще со времен кровожадной Екатерины Медичи стали для французов-католиков делом привычным, и эмигрировала в Англию. В 1697 году царь Петр наведался с Великим посольством в Британию, где встречался с королем Вильгельмом III и живо интересовался военным флотом «владычицы морей».
Тогда же, в Британии, Петр Алексеевич объявил, что ежели кто-то из английских моряков и корабельных мастеров пожелает на российскую службу поступить, он таких с почетом встретит, жалованье им хорошее назначит. И, главное, не придется им покупать королевский патент на офицерский чин на собственные средства, как это в обиходе на флоте Его Британского Величества. Шестнадцатилетний Франсуа тогда понял: вот она, прекрасная и изменчивая дама Фортуна, и она сама обращает к нему свое капризное личико! Нужно только схватиться за край ее плаща, да поскорее! И ухватил Франсуа Вильбоа Фортуну — поступил сначала гардемарином в российский флот, а потом и самому государю на глаза попался.
Умен был гардемарин, находчив, морское дело знал отменно и политичному обхождению был обучен — такими людьми царь Петр не пренебрегал. Александр Данилыч Меншиков тоже отметил ловкого француза и к себе приблизил. Понемногу, шагая по шаткой лестнице службы государевой, стал Франсуа-Гийом Вильбоа доверенным лицом Петра. Велел царь французу православие принять — и Вильбоа без лишних колебаний волю царя исполнил. Не все ли равно, на каком языке благодарить Господа за его многие щедроты? В награду за послушание стал Франсуа-Гийом царевым крестником — Никитой Петровичем. Доверие государя к его иноземному слуге от этого только окрепло.
Выпала Вильбоа-Волобуеву великая милость: был он послан Петром и Меншиковым с письмами к царевне Наталье Алексеевне и двум красавицам невестам — Марте и Дарье Арсеньевой. Вскоре обещались быть и сами женихи, но сюрпризом — так чтобы невесты об их прибытии заранее не узнали. Вильбоа обещал царю и Меншикову до поры молчать.
И вот Никита Петрович Волобуев, царев крестник, сидел в театральной храмине царевны Натальи и ждал, когда поднимется синий, как столь любимое им море, занавес, расшитый золотыми звездами. «Комедийные хоромы», как называл театр царь Алексей Михайлович, располагались не во дворце, а на вольном воздухе, недалеко от реки. Театральный павильон был надежно защищен от нескромных глаз высоким забором с воротами. Знатным зрителям полагалось сидеть на лавках, обитых красным и зеленым сукном. Стены тоже были обиты сукном, а потолок был нежно-голубой, как небо в солнечный день. Царевна позаботилась и о «рамах перспективного письма» — декорациях.
Под сценой, в «яме», уже собрались придворные музыканты и «разогревали» лютни и флейты, а сама царевна следила за тем, как за кулисами одевают актерок — Марту Крузе, Дашу и Варю Арсеньевых, сестер Меншиковых… На мужские роли были приглашены офицеры Преображенского полка, взявшиеся за дело с величайшим рвением, словно шли в баталию. Однако вели себя эти новоиспеченные актеры не слишком деликатно: заигрывали с актерками, не страшась даже царского гнева, галдели, курили трубки и отравляли этим воздух за кулисами, а еще — с трудом согласились сменить свои сапожищи на полагавшиеся придворным актерам туфли.
Царевна Наталья крепко рассердилась и велела офицерам вести себя прилично: за кулисами водки не пить и табак не курить, с актерками держаться пристойно, ногами не топотать и шпагами в занавес не тыкать. Они, конечно, выслушали, что изволит сказать царская сестрица, но курить и пить за кулисами не бросили, от актерок не отпрянули, разве что занавес оставили на время в покое. Словом, эти в большинстве своем очень молодые служители российского Марса вели себя словно расшалившиеся дети! Царевна даже пожалела, что пригласила на мужские роли мужчин, а не велела прицепить бороды из мочала.