Жена пилота
Шрифт:
Ноги Кэтрин подкосились, и она неуклюже-плюхнулась на ближайший к ней деревянный стул.
Она-чувствовала себя старой развалиной, гораздо старше, чем ее соперница, которая на самом деле была ненамного моложе ее. В чем дело? Почему младенец так повлиял на ее душевное состояние? Возможно, всему виной то, что он являлся неоспоримым доказательством недавней близости Мойры и Джека? Или дело в модных джинсах соперницы, которые молодили их обладательницу, в то время как темный костюм Кэтрин делал из нее старуху?
Правую ногу Кэтрин свело судорогой,
Одетый в полосатую тенниску и темно-синий вельветовый комбинезон, младенец захныкал. Его мать взяла с кофейного столика соску-пустышку, облизала и сунула ее ребенку в рот. Тот замолчал и принялся усиленно сосать.
Только сейчас Кэтрин заметила, что у соперницы полные и очень чувственные губы.
Оторвав глаза от Мойры, она посмотрела на фотографию, примостившуюся на краешке каминной полки. От неожиданности Кэтрин чуть не вскочила на ноги. На снимке ее лучезарно улыбающийся муж баюкал на изгибе правой руки новорожденного младенца. Пальцы левой ерошили кудри старшего ребенка — уже знакомой Кэтрин девчушки. На фотографии ее лицо сохраняло то же торжественное выражение, что и сейчас. Фоном служил какой-то пляж.
Неоспоримое доказательство двойной жизни. Впрочем, Кэтрин и не нуждалась в подобного рода доказательствах.
У вас на пальце кольцо, — невольно вырвалось у нее.
Мойра дотронулась большим пальцем правой руки до золотого ободка.
Вы замужем? — недоуменно спросила Кэтрин.
Была.
Кэтрин не поняла. Ее сбило с толку употребление прошедшего времени в данном контексте, но вот луч истины проник в ее разум.
Мойра пересадила ребенка с одной руки на другую.
Когда? — лаконично спросила Кэтрин.
Четыре с половиной года назад.
Мойра почти не шевелила губами. Ее речь отличалась мелодичностью, свойственной уроженцам Ирландии.
Мы венчались в католическом храме, — добавила она.
Эта новость шокировала Кэтрин.
И вы знали? — спросила она.
О вас?.. Конечно, знала.
В словах соперницы звучало удивление. Как будто это в порядке вещей, что Мойра все знала о первой жене Джека, а Кэтрин и не догадывалась о ее существовании.
Американка отложила в сторону блокнот с адресом Мойры Боланд, который продолжала сжимать все это время в руке. В доме было слишком жарко, и Кэтрян жутко вспотела. Даже по ее затылку катились капли пота. Одним движением она стряхнула с себя пальто.
Как его зовут? — глядя на ребенка, спросила Кэтрин.
Ее саму удивила та граничащая с вежливостью сдержанность, с которой она задала этот вопрос.
Дермот. Я назвала его в честь моего брата.
Наклонив голову, Мойра поцеловала макушку детской головки.
Сколько ему?
Сегодня исполняется пять месяцев.
Успокоившись, ребенок начал засыпать. Несмотря на все треволнения последних часов, несмотря на неприятные открытия, свалившиеся на ее голову, как снег посреди лета, Кэтрин вдруг почувствовала странный всплеск материнских чувств
Она зажмурилась.
С вами все в порядке? — спросила хозяйка дома.
Кэтрин открыла глаза и вытерла лоб рукавом пиджака.
Я все думала, прилетите вы увидеться со мной или нет, — тихо говорила Мойра. — Когда вы мне позвонили, я поняла, что вам все известно. После смерти Джека у меня не оставалось ни малейшего сомнения, что все выплывет на поверхность.
Я не знала о ваших детях, — выдавила из себя Кэтрин.
«Или знала, догадывалась все это время, но не имела храбрости признать страшную правду?» — подумала она.
Вокруг глаз черноволосой женщины лучились маленькие морщинки. В уголках рта проступали тени будущих глубоких морщин, которые очертят ее лицо через несколько лет.
Ребенок вдруг проснулся и начал капризно хныкать. Мать попыталась убаюкать плачущее дитя, прижав его к плечу и легонько похлопывая по округлой попе, но тщетно.
Я уложу его спать и вернусь, — перекрывая детский крик, сказала Мойра.
Девчушка, не желая оставаться наедине с незнакомым человеком, побежала за мамой.
Оставшись в одиночестве, Кэтрин попыталась собраться С мыслями.
«Эта женщина знала, что Джек женат на мне гражданским браком, и при этом обвенчалась с ним в церкви».
Она приподнялась, но нахлынувшая внезапно слабость заставила ее вновь опуститься на стул. Колени дрожали. Желая унять предательскую дрожь, Кэтрин скрестила ноги. Не помогло. Медленно поворачивая головой на словно онемевшей шее, она принялась внимательно осматривать комнату: латунные канделябры с электрическими лампочками вместо свеч на стенах, стопка иллюстрированных журналов на кофейном столике, картина маслом, изображающая улицу в рабочем квартале девятнадцатого века…
Кэтрин удивляло собственное спокойствие. Вместо ярости и неистового гнева — подчеркнутая любезность. Единственное разумное объяснение заключалось в том, что шок был настолько сильным, что она временно утратила способность испытывать сильные эмоции. Такое бывает, когда человек получает глубокую колотую рану: первые секунды он даже не чувствует боли.
Мойра морально подготовилась к их встрече, а вот Кэтрин оказалась совсем неподготовленной.
У одной из стен стоял шкаф, в котором, по предположению гостьи, находились телевизор и аудиосистема. Ей почему-то вспомнился сериал «Розовая пантера». Джек брал видеокассеты напрокат, а затем просматривал и пересматривал их вместе с Мэтти. Они смеялись до слез и часто использовали в разговоре запомнившиеся им шутки.
Раздался звук приближающихся шагов. Кэтрин повернула голову. На пороге появилась Мойра. Не говоря ни слова, она пересекла комнату и уселась на один из стульев с белыми подушечками на сиденьях. Открыв крышку стоявшей на столике деревянной шкатулки, женщина извлекла оттуда сигарету, прикурила от лежавшей рядом зажигалки и затянулась.