Жена пилота
Шрифт:
Подойдя к заправленной стороне кровати, Кэтрин откинула покрывало и одеяла, наклонилась и прижалась лицом к простыне, глубоко втянув в себя воздух. Нет, Джеком здесь не пахло.
Кэтрин подошла к кровати с другой стороны. На ночном столике Мойры стояли лампа и позолоченные настольные часы. Осознавая, что ее поведение похоже на заурядный обыск, женщина выдвинула верхний ящичек стола: клочки бумаги, квитанции, чеки, губная помада, баночка ночного крема, монетки, ручки, пульт дистанционного управления, бархатный мешочек с чем-то большим и
Опустившись на колени, Кэтрин погрузилась лицом в скомканные простыни. Руки крепко обхватили голову. Надо успокоиться, однако назойливые мысли не так-то просто изгнать из сознания. Она потерлась лицом о мягкую материю. Туда-сюда… туда-сюда… Подняв голову, Кэтрин увидела, что на простыне остался черный след от туши для ресниц.
Поднявшись с колен, женщина подошла к платяному шкафу с зеркальными дверцами. Одежда в нем принадлежала явно не Джеку, а ирландке: шуба, длинные черные штаны, шерстяные юбки, хлопковые и льняные блузки и кофточки. Кэтрин нащупала что-то шелковистое. Блузка? Раздвинув в стороны плечики, она увидела, что это не шелковая блузка, а длинный, до лодыжек, халат с украшенным кисточками поясом-кушаком. Цвет материи можно было определить как темно-сапфировый. Уняв дрожь, Кэтрин подняла ворот халата и взглянула на пришитый там ярлычок: «Бергдорф Гудман».
«Что и требовалось доказать!»
Из спальни вела еще одна дверь.
Ванная комната…
Кэтрин внимательно осмотрелась. На крючке возле эмалированной ванны висел мужской малиново-коричневый фланелевый халат. Дома Джек никогда не ходил в халате. В подвешенной к стене аптечке женщина обнаружила бритву, расческу и бутылочку незнакомого английского одеколона.
Тщательно осмотрев расческу, Кэтрин заметила короткие черные волосы, запутавшиеся в ее зубьях.
«Довольно! Насмотрелась досыта!»
Ей ужасно захотелось выбраться из этого дома. Закрыв дверь, ведущую из коридора в спальню, Кэтрин замедлила шаг. Внизу Мойра Боланд продолжала болтать по телефону. Голос звучал гораздо громче, чем прежде. Должно быть, ссорилась с кем-то.
Кэтрин подошла к открытой двери в детскую. На кровати на животе лежала Дирдри, уставившись завороженным взглядом в телевизор. Ее подбородок покоился на сложенных вместе руках. На лице — предельно серьезное выражение. Девчушка была одета в голубую футболку с длинными рукавами, носки того же цвета и комбинезон. Дирдри так увлеклась телевизором, что не сразу заметила появление на пороге ее комнаты незнакомой тети.
Здравствуй, — сказала Кэтрин.
Девочка посмотрела в ее сторону, затем медленно повернулась на кровати, не спуская с нее взгляда.
Что ты смотришь? — попыталась завести беседу женщина.
«Опасного мышонка».
Я видела этот сериал. Его показывали в Америке. Моя дочь, когда была маленькой, любила
Как ее зовут? — приподнявшись, с интересом спросила девочка.
Мэтти.
Дирдри задумалась.
Кэтрин шагнула вперед и осмотрелась: плюшевый мишка фирмы «Паддингтон», очень похожий на того, что некогда был у Мэтти; фотография Джека в белой футболке и бейсбольной кепке; детский рисунок взрослого мужчины и маленькой чернокудрой девочки; маленький белый столик, исписанный «волшебным маркером»; вырезанная из какого-то журнала фотография голубого неба…
«Что девочка знает о судьбе своего отца? Известно ли ей вообще, что ее папа погиб в авиакатастрофе?»
У вас смешное произношение, — сказала Дирдри.
Разве?
У девочки был британский акцент — ничего ирландского или американского.
Вы говорите, как мой папа, — сказала она.
Кэтрин медленно кивнула.
Вы хотите посмотреть на мою куклу Молли? — спросила девочка.
Да, — прочищая горло, ответила женщина, — с удовольствием.
Идите за мной, — делая пригласительный жест рукой, сказала Дирдри.
Вскочив с кровати, она прошла в угол комнаты, где стояли кукольный платяной шкаф и сундучок из популярной серии «Американская девочка».
Мой папа подарил мне ее на Рождество, — протягивая куклу Кэтрин, произнесла Дирдри.
Мне нравятся ее очки.
Вы хотите увидеть ее школьный ранец?
Конечно.
Хорошо. Садитесь на кровать. Я вам все покажу.
Дирдри вытащила из шкафчика и сундучка крошечные платьица, игрушечную парту, кожаный ранец с миниатюрными книжечками, карандашик с тонюсеньким грифелем и пенни «голова индейца».
Это папа подарил тебе все эти игрушки на Рождество?
Девчушка поджала губки и задумалась.
Не все, — наконец сказала она. — Санта Клаус подарил мне… это… и вот это…
Мне нравятся волосы Молли. У моей дочери была когда-то похожая кукла, но Мэтти обрезала ей волосы. К сожалению, игрушечные волосы не отрастают. Потом моя дочь очень сожалела о своем поступке.
Перед внутренним взором Кэтрин возник калейдоскоп ярких картинок-воспоминаний…
Шестилетняя Мэтти съезжает на дребезжащем трехколесном велосипеде с холма, а ее испуганные родители беспомощно провожают ее глазами. Тогда все обошлось и гордая дочь, слезая с велосипеда, крикнула взволнованным родителям: «Я справилась с управлением!»
Мэтти, нацепившая себе на лицо красный клоунский нос и игрушечные очки, засыпает, свернувшись калачиком, на диване…
День благодарения. Четырехлетняя дочь прибегает к Джеку и возбужденно кричит: «Мама приготовила рахат-лукум!»
Куда теперь девать эти воспоминания?
«Я похожа на женщину, которая после развода смотрит на свое свадебное платье, — думала Кэтрин. — Стоит ли хранить его после того, как любовь умерла?»
Я не буду стричь ей волосы, — пообещала Дирдри.