Жена по ошибке
Шрифт:
Значит, вперед идти нельзя. Назад тоже. Инквизитор обязательно заинтересуется, кто там от него так поспешно улепетывает. Окликнет. Догонит. Или охрану позовет. Здесь стражников нет, но от флигеля добежать не проблема.
Оставалось одно: затаиться и переждать, пока инквизитор пройдет мимо.
Шаги приближались — уверенные, твердые… неотвратимые. В ночной тишине они были особенно отчетливо слышны.
Беззвучно отпрянула назад, в заросли, и оцепенела, даже дышать почти перестала,
Увы, не пронесло. Боги этого мира оказались глухи к просьбам иномирянки или, попросту, заняты чем-то другим.
Плечо резко кольнуло, и в тот же миг шаги стихли. Светлейший остановился.
— Кто здесь?
Я не двигалась. Черт возьми, я даже не шелохнулась! Как он мог хоть что-то уловить?
В воздухе разлилось почти осязаемое, звенящее напряжение, и весь мир вокруг исчез. Остались только мы двое. Наше дыхание, удары сердец. В темноте парка. По разные стороны от живой изгороди.
Секунды тянулись невыносимо медленно, как в кошмарном сне. Мы не видели друг друга, но я легко описала бы все, что он сейчас делал. Чувствовала. Знала… Так, словно между нами не было преграды, и я смотрела на мужчину в упор.
Вот он выпрямился еще больше…
Настороженно повернул голову, оглядываясь…
Решительно тряхнул головой и направился прямо к тем зарослям, за которыми пряталась я.
Шаги возобновились.
Удар сердца… Еще один… И несколько мгновений на принятие решения.
Лиса нельзя подставлять, пора «превращаться» в Белару. В одежде подростка, угу…
Ну и пусть. Пусть я буду выглядеть нелепо, смешно, неподобающе, сейчас не до приличий, отговорюсь как-нибудь. Только вот проблема: сменить одну чужую личину на другую я могла лишь в присутствии самого «носителя». Наблюдая за ним, а лучше, касаясь. Вдали ото всех — только через свою собственную внешность. А это дополнительные секунды, которых у меня нет. Светлейший уже совсем рядом.
Ладно…
Отступила на шаг. Еще отступила. Из-за изгороди донеслось властное:
— Стоять!
И я перестала таиться. Глубже натянула на голову капюшон и заспешила прочь, уже на ходу начиная трансформацию.
Тело омыла привычная волна жара, унося личину Лиса, возвращая мне мой собственный облик.
За спиной затрещали кусты. Я прибавила шагу.
И вот скажите, что в такой темноте, да еще сзади можно разобрать? Мальчишечья одежда, куртка, скрадывавшая очертания фигуры, поверх волос — капюшон. Но инквизитор вдруг замер на долю секунды и глухо произнес:
— Алианна?
Этого еще не хватало.
Не выдержав, сорвалась
Я зажмурилась — только бы получилось. И еле удержалась на ногах от облегчения, услышав потрясенное:
— Белара?!
Успела.
— Что вы здесь делаете? — продолжал допытываться светлейший.
Я осторожно приоткрыла глаза, посмотрела на него снизу-вверх и отважно пискнула:
— Гуляю.
Ну а что? Тупить, так по полной.
— Гуляете? — недоверчиво переспросили меня. — Ночью? Одна? В таком виде?
— Так безопаснее, — пояснила я коротко и туманно. — Никто в темноте не узнает, примут за слугу.
Угу. Все, кроме вас.
— Я заходил к вам вечером, — протянул светлейший. Так, будто все еще не верил своим глазам. — Вилмот заявил, что вы плохо себя чувствуете, спите. А вы, оказывается, гуляете!
Голос его креп, наливался силой, и закончил лорд уже грозным:
— Я же просил не покидать своих покоев.
— А я и не покидала. Весь день, — зачастила я. — Спала. Теренс сказал правду. Проснулась уже затемно, и так захотелось вдруг подышать… гм… свежим воздухом. Так захотелось… Сил нет. Я в комнате даже задыхаться стала. Нервное, наверное. Я не стала мужа беспокоить. Нашла одежду Вилфа, слуги, и вышла… то есть вылезла в окно. Меня никто не заметил, даже охрана. И никто не узнал.
Ну поверь же, поверь, что я просто сглупила. Женщина. Что с меня взять?
Пальцы инквизитора с силой вцепились в мои плечи.
— Вы казались мне более разумной… — яростно начал он, наклонился ко мне, и внезапно застыл.
Я тоже замерла, потрясенная странным выражением, появившемся на его лице.
Мужчина резко втянул в себя воздух… Еще раз и еще… Будто не мог надышаться.
Господи, я же пахну, как Белара… точно, как она. Я давно все меняю автоматически. Ну не мог же он уловить тот запах, что остался после меня настоящей? Или… мог?
Рэйнард уже не ругался, вообще ничего не говорил, лишь смотрел. Но лучше бы он бранился, честное слово. Потому что его взгляд… Он и пугал, и сводил с ума одновременно.
— Белль…
Это тихое, хриплое «Белль», необычное, так не похожее ни на «Белару» ни на «Беллу» окончательно выбило почву у меня из-под ног.
Словно во сне я видела, как светлейший наклоняется все ниже и ниже. А потом его губы коснулись моих, лишая дыхания, вбирая мой вскрик — протестующий или покорный, я и сама не поняла.