Жена президента
Шрифт:
— Извращенец.
Он тихо засмеялся, перехватывая мою руку, привлекая за талию к себе ближе.
— Но тебе это нравится, согласись? — поддразнил меня Громов.
Заиграла какая-то знакомая музыка, и я очень легко стала двигаться с Андреем вальсовым шагом. Он вел уверенно, в спокойном темпе, поддерживая непринуждённую беседу.
— Ты можешь не отвечать, Лизи, но тебе нравится.
— Спасибо, что не заставляешь говорить «да», — откликнулась я, разворачиваясь и чуть отклоняясь.
— Говоришь или нет — тебе нравится.
— Ты помешался, Громов.
— На тебе. Немного.
— Много.
— Возможно.
Могу я вымыть руки после танца?
— Конечно, нет.
— Скотина.
— А ты прелесть. И прекрасно танцуешь.
— Ты тоже. Прекрасно танцуешь.
Андрей засмеялся.
Музыка стихла, мы остановились. Я смотрела на него, задрав голову.
— Горько, ну! — услышала я голос Алана.
— Горько, — подхватили Марьяна и Марк.
За ними все мои близкие хором стали скандировать по старой традиции. Андрей взял мое лицо в ладони и поцеловал. Это было совсем недолго и не так головокружительно, как в Кремле. Я снова почувствовала холод формальности между нами. Хотя его губы были как всегда нежными и теплыми. Поцелуй кончился быстро. Андрей кивнул гостям в знак благодарности и сделал кому-то знак.
Официанты всех обнесли шампанским. Громов моргнул, разрешая и мне взять бокал. Но вряд ли я смогу проглотить хоть каплю после его запрета.
— Спасибо всем, что приехали на наш скромный праздник. Чувствуйте себя как дома. Все фотографы остались в Кремле. Ваши пьяные выходки не попадут в завтрашние газеты.
— За невесту и жениха, — выкрикнул Клим, и все подхватили хором:
— За невесту и жениха.
Я смочила губы, снова возвращаясь к мыслям о свадьбе. Мне бы хотелось иметь фото с домашнего торжества. Но Андрей опять подчеркнул, что для нас важна лишь показуха. Стараясь уверить себя, что мне тоже плевать, я преступила с ноги на ногу и натянула на лицо фальшивую улыбку. Туфли убивали, но я пообещала себе держаться.
Домашнее торжество было немного похоже на рождественские вечеринки в доме Йорков. Только народу чуть меньше, и я была в белом. Через час Андрей заметил, что я гарцую, спросил:
— Туфли?
Я не стала лукавить, кивнула. Все на свете сейчас отдала бы за его волшебный массаж стоп. Но Андрей совершенно неуместно отправил меня к своей помощнице:
— Обратись к Карине.
— Что? — я ушам своим не поверила. — Может ты сам обратишься? Хоть сегодня мог воздержаться, Громов.
Он закатил глаза и поймал меня за локоть, объясняя на ухо:
— У Карины есть удобная обувь для тебя. Я сам ее об этом просил.
— О, — выдохнула я.
— И сегодня я точно планирую секс только с тобой, Лиза.
— Не сойти бы с ума от радости, — съязвила я.
— Не сходи, но…
Я замерла, чувствуя, что сейчас он продолжит издеваться. Так и вышло.
— Ты сменишь туфли и заглянешь в уборную, чтобы припудрить носик и еще раз смочить свои красивые пальчики.
— Андрей, — захныкала я, — нет…
— Это неправильный ответ, принцесса. Что ты должна сказать?
— Да, — выдавила я, едва проталкивая слова из горла. — Да, я сделаю.
— Умница. Иди.
И я пошла. Сначала к Карине, потом снова в уборную, где сменила туфли, отдала Верден убийственные Маноло и заперлась одна, чтобы снова трогать себя. У меня не было возможности схитрить. Громов обязательно проверит насколько сильный аромат остался на моей руке.
Он так и делал. Андрей несколько раз за вечер отправлял меня в ванную. Мне бы просто исполнить его приказ. Можно было просто коснуться влажных складок, но я все равно поглаживала себя, потому что напряжение зашкаливало. Я хотела кончить так сильно. И наверно могла бы быстро доставить себе удовольствие. Но чертов приказ Громова — без оргазма, не могла нарушить. Он обязательно бы узнал. Не знаю, как. И не знаю, что бы он сделал. Но проверять мне не хотелось.
К вечеру я чувствовала себя липким возбужденным куском похоти. Общаясь с гостями, я старалась никого не трогать и стояла не близко. Мне казалось, что все чувствуют мой запах и читают мои грязные мысли. Мы с Андреем много танцевали, и я видела в его бессовестных хитрых глазах отражение своего возбуждения.
— Никто не знает, что ты хочешь, Лиза, — утешал он меня каждый раз. — Хотя на свадьбе это нормально. Тебе пора освежиться.
— Нет, Андрей. Хватит. Сколько можно? — заныла я.
— Еще один раз. Скажи — да.
— Да, — всхлипнула я.
Он сам проводил меня в уборную. Я поняла, что кончу, если проснусь к себе еще хоть раз. Почему-то думала, что Андрей ждет меня, но за дверью никого не было. Я воспользовалась моментом и проскользнула через малую гостиную к террасе. Дверь была открыта и манила свежим воздухом теплого летнего вечера.
Я подошла к периллам и вдохнула прохладу.
— Не помешаю? — услышала я позади родной, до боли любимый голос.
Я не стала оборачиваться, просто ответила в сумерки эхом:
— Не помешаешь.
Клим подошел ко мне и встал рядом.
Клим подошел ко мне и встал рядом. Мы вместе смотрели на ухоженный ландшафт у дома Громова. Стерн первым нарушил молчание:
— Дерьмовый дом. КаслТорн лучше.
— Вот и живи там, — резко ответила я. — Можешь жениться на моем папе. Вы отличная пара.
— Не язви, бейб. Ты и так победила всех.
— Кого? — не поняла я.
— Меня, отца, даже Громова.
— Я с вами не сражалась, Клим.
— Ну конечно.
Пришлось повернуться, чтобы отчитать его за эти глупости, но он был так спокоен и доволен, что я позабыла все свои слова.
— Не спорь, Лизи. Вся твоя жизнь — борьба. Ты любишь воевать. За подарки с Себом, когда мы были мелкие. За каникулы у бабушки. За обычную школу без лишнего пафоса.
— Ты знаешь, сколько стоит моя школа?
— Знаешь сколько стоит Итон? — парировал Клим.
Я не знала точно, но точно знала, что:
— Слишком много. Учиться можно в любой школе, а дурака валять несложно и в Итоне.