Жена президента
Шрифт:
— Доброе утро, — проговорил Андрей чуть хрипло после сна. — Как ты?
— Вроде хорошо. А как должно быть?
Он пожал плечами и сел, ища глазами часы. Они нашлись на столике у кровати.
— Пять утра? Тебе лучше еще поспать, Лиз.
— И тебе.
Андрей небрежно бросил часы обратно, снова лег и притянул меня к себе.
В его объятиях было уютно, но сон не хотел возвращаться. Бросив попытки отключиться, я решила задать вопросы, которые мучили меня вчера.
— Ты живешь именно здесь?
— Да, мне нравится этот дом больше остальных резиденций. Но чаще я могу доехать только до нашего особняка на Остоженке.
«Наш особняк» звучало чертовски здорово, но я не стала отвлекаться на сантименты, продолжая допрос.
— Есть вертолет. Я видела площадку.
— Слишком пафосно, Лиз.
— Ах, да, конечно. Я должна была догадаться, учитывая твой парк подержанных авто.
— Не будь таким конченым снобом, принцесса.
— Стараюсь. С тобой вряд ли получится вести образ жизни избалованной аристократки.
— Ты собиралась жить в общаге МГУ, — напомнил Гомов. — Поверь, мои условия будут лучше.
— Надеюсь.
Андрей поглаживал меня по плечу и целовал в макушку. Он делал все так естественно, почти небрежно, словно мы уже десять лет были женаты. И искренность я чувствовала от него именно такого рода. Он доверял мне. Я собиралась этим воспользоваться, чтобы заполнить кучу пробелов. Да чего там… Андрей весь для меня был, как белое облако. Я толком ничего не знала о нем. Не знала своего мужа. Пусть и фиктивного. Но секс точно был настоящий и я имела право знать чуть больше, чем ничего.
— Ты не приглашал на свадьбу родных?
Громов выдохнул, и я сразу пожалела о вопросе. Но он ответил почти сразу и достаточно спокойно.
— Я одинок, Лиз. Мать умерла, когда мне было три. Отца не стало через месяц после моего совершеннолетия.
— Прости. Я не знала. Это было тяжело для тебя?
— Пожалуй, это были просто новости. Мать я не помню, а отца почти не знал. Так что потерял я его без лишних переживаний. Кроме того, я внезапно разбогател, едва вышел из детского дома.
— Из детского дома? — я не верила своим ушам.
— Да, у вас такого нет. В России сирот отправляют в интернаты. Чуть попроще, чем твоя школа. Наверно.
— Но у тебя был отец.
— И тетка, — добавил Андрей. — Она навещала меня, но не могла взять себе. Опека ей отказала из-за отсутствия мужа и хорошей зарплаты.
— Но отец…
— У меня была задержка развития. Он считал меня инвалидом, и сам сдал в интернат.
— Господи, — я прижала руку ко рту, с трудом понимая его слова как истину.
— Я не помню этого тоже, Лиз. Не надо меня жалеть. Я догнал сверстников к школе, но навсегда засели в голову слова воспитателей, что мне нужно трудиться больше, чтобы быть на уровне. Тетка приходила ко мне раз в неделю. Мы даже гуляли. Она приносила конфеты.
— Она тоже умерла?
Андрей поплевал три раза через плечо.
— Нет, но она живет в Штатах и уже в возрасте. Я приглашал ее на свадьбу, но это долгая дорога и большая нагрузка. Поэтому не настаивал.
— Да, конечно, — согласилась я.
— Она просила навестить ее по случаю. Хотела с тобой познакомиться.
— Наверно, я ей не понравлюсь. Она ведь знала твою первую жену?
Андрей усмехнулся.
— Ей совсем не нравилась Марина. Тебе не стоит переживать, Лиз. Понравишься или нет? Какая разница? Главное, ты нравишься мне.
Он потер мое плечо и чмокнул в нос, заставляя хихикать. Но я все еще была под впечатлением и не могла перестать рассуждать в слух.
— Ты жил в казённом доме, потерял родителей, потом и жену. Это так грустно — все время быть одному.
— Давай закончим мою печальную историю. На самом деле я почти не бываю один. Сегодня исключение, а обычно каждое мое утро начинается со звонков, продолжается совещаниями, встречами и прочими очень людными мероприятиями. Иногда я не один даже в постели, потому что дела никуда не уходят.
Я сразу подумала про Карину, но ничего не стала говорить. Надеюсь, он не будет пытаться оставить ее в особняке на ночь. Мне совсем не хотелось сейчас ругаться, но потом придется устроить скандал. Терпеть его любовницу я не буду.
— Кстати, — заговорил Андрей, пока я мучилась от ревности. — Ты вчера упоминала о детях. Мы не обсуждали этот вопрос, а зря. Думаю, лучше это сделать сейчас.
— Сделай, — аккуратно предложила я, теряясь от его странной витиеватой речи.
Обычно Громов говорил по делу и кратко, а к детям он как будто подходил издалека.
— Я не планирую детей в этом браке. Надеюсь, ты тоже.
У меня пропал дар речи. Я помотала головой, прежде, чем смогла выдавить из себя:
— Н-нет, я тоже не планировала. Точно не ближайшее десять лет.
— Да, в Британии об этом думают ближе к тридцати.
Я фыркнула.
— Расскажи об этом моей маме. Она будет рада, если я рожу прямо сейчас.
Андрей усмехнулся. Он знал позицию леди Торнтон об осознанном материнстве, которое точно не зависело от возраста.
— Между прочим, Кети делает большое дело. Я частично финансировал ее проект в Праге.
— Неужели, поэтому тебя и приглашали в Аллертон?
Андрей приподнял брови, подтверждая. Можно сто раз быть президентом, но Аллертону это все равно. Там принимают только своих и посвящённых, которые заодно с аристократией.