Жена президента
Шрифт:
Я заржал.
— Мы на тебя не давим, — обозначила аккуратную позицию Карина.
— Вот спасибо, ребята.
Их мы звучало все занятнее с каждым разом, но я больше злился, чем умилялся.
— Значит мне нельзя разводиться или забирать Лизу домой?
— Забирать Лизу точно нельзя, — заявил Сергей.
— Ты собрался развестись с Мариной? — уточнила Верден.
Я аж вскочил и заорал:
— А что мне с ней делать?
— Ты что-то делал с ней, когда вы были женаты. Кажется, даже страдал и скучал по мертвой жене.
— По мертвой, — выделил я ключевое слово.
— Понятно, — хмыкнул Сергей. — Мертвые они иногда приятнее живых.
Но тут мы оба глянули на Карину. Она не позволила себе слабости, хотя конечно, мы ее задели. Покойный муж был ее больным местом всегда.
Но Карина вместо упреков или споров продолжала работать. Надо мной.
— Громов, я, если честно, очень рада, что ты не отрекся от Лизы, едва твоя покойница воскресла. Но Марину нам сейчас гнать точно не надо.
— Выгонишь ее, — фыркнул Казарин. — Обосновалась тут в гостевых, как хозяйка. Скоро дизайнера наймет и пиццу закажет. Но Карина права. Нам нужно в оба глаза за ней следить. Она кстати прилетела из Штатов тоже. Какое совпадение, да? Что она сказала тебе о своей смерти и жизни?
— Что просветлялась где-то в Тибете, искала путь ко мне обратно.
— Заебись, — Карина рассекла кулаком воздух.
— Согласен, — поддержал Сергей, но тут же вернулся к делу. — Мы проверим ее тибетские пути к тебе, Андрюх. Я не верю ей, если честно. Ни капли.
Мне было легко с ним согласиться:
— Я тоже.
От той Марины, которую я помнил, в этой было слишком мало. Возможно, я по привычке помнил только хорошее о покойной, а случалось с нами всякое. И эта последняя ссора действительно была ужасной. Но я не поддался чувству вины, к которому так тонко взывала Марина.
— Попробуй держать ее на вытянутой руке, но не опускай. Напой про доверие и лимиты, тебе нужно время и все такое, — посоветовала Карина.
Я не хотел этого, но пришлось согласиться.
— На людях с ней лучше не показывайся, добавил Сергей.
— Терпеть ее в Кремле тоже так себе идея — поспорила Карина.
— Пусть к родителям едет. Она же не сирота. Прости, Андрей.
Я махнул на него рукой.
— Да ладно. Просто найди концы, Сереж. Копайте во все стороны и не пренебрегайте помощью. Иногда она приходит из неожиданных мест.
Знал ли я, что эти слова будут пророческими?
Конечно, нет.
Мы засиделись в кабинете за полночь, обсуждая разные повороты и грядущие события. Я упал в постель и моментально заснул, а утром первым делом набрал Лизу. Вызов автоматически сбрасывался. Я был в черном списке. Неудивительно.
Глава 20. Политика сердца
Андрей
В тот же день я выступил с официальным заявлением. Текст писала лично Карина, а я лично его правил. Это, конечно, не понравилось ни Верден, ни Казарину, но затыкать мне рот в прямом эфире никто не решился. Я объяснил народу ровно то, что сам знал. Старался быть искренним и голос драматично дрогнул, когда говорил об аннулировании брака с Лиз и ее спешном отъезде. Я ничего не стал пояснять о Марине, лишь попросил дать нам время и уважать приватность личной жизни.
Для Лизы это будет выглядеть, как предательство. В ее юном максимализме я, конечно, сволочь и тварь. У меня был шанс перехватить ее в аэропорту, но я им не воспользовался. Она бы все равно ускользнула. Эту птичку нельзя запереть в клетку. Я однажды попробовал, и она умчалась со Стерном на байке, чуть не погибла. Это был хороший урок.
Сразу после заявления я стал набирать ее номер. Все так же в блоке. Тогда вызов полетел на мобильный Бена.
— Да, Андрей, — ответил он сразу и очень спокойно.
— Дай мне поговорить с Лизой, — потребовал я, забывая о дипломатии, но потом вспомнил и добавил: — Пожалуйста.
— Она не хочет, и я не буду настаивать.
— Бен, это важно. Я должен объяснить…
— Не сомневаюсь, — перебил он. — Знаешь, Громов, я как отец снова хочу разбить тебе лицо. Но как мужчина даже сочувствую. Серьезно, что ты хочешь от Лизы после объявления аннулирования брака? Она тебе никто.
— Это не так.
— Уверен?
— Да.
— А я вот не очень. Ты отпустил ее.
— Все сложно и…
— Все очень просто, Громов, — снова не дал мне договорить Торнтон. — По телефону вы ничего не решите. Как только разберешься со своей женой, и будешь уверен, что Лиза тебе нужна, приезжай и попробуй убедить ее в этом. Я не буду препятствовать, но и помощи не жди.
— Понял тебя. Спасибо?
Благодарность получилась какой-то вопросительной. Вроде Бен мне не помог, но и не мешал. Я почувствовал нечто позитивное во всей этой свалке из дерьма и интриг.
— Не за что, — забавно по-русски с жутким акцентом ответил лорд и скинул звонок.
Я выдохнул, пытаясь смириться. Мне действительно нельзя лететь к Лизе сейчас. Нужно разобраться с Мариной и миллионами встреч по работе и предвыборке. Но сердце болело без моей девочки и за нее.
Я жил с этой болью, продолжая крутиться в колесе обязанностей. Быть президентом в такие моменты очень легко. Забыть себя и отдаться всецело делам страны, довериться помощникам, которые обещали раскопать все о Марине. Почти нет времени на чувства. Почти не отвечаю за самого себя.
С воскресшей женой я не общался. Она провела три дня в Кремле, пытаясь то пообедать со мной, то поужинать, один раз попросила пригласить ее на Остоженку. Я отказал, ссылаясь на усталость и честно признался, что должен многое понять и принять, прежде чем даже снова заговорить с ней.
На следующий день Марина уехала к родителям.
А еще через один Карина позвала всех на срочное совещание.
— Что случилось? — спросил Казарин, входя в зал переговоров.
Карина шикнула на него и указала на экран плазмы, одновременно делая громче.
— Я знаю, что поступила ужасно, — всхлипывала на экране Марина, размазывая тушь, слезы и сопли по щекам. — Я совершила ошибку. Андрей, конечно, увлекся этой девочкой. Я слишком долго приходила в себя после трагедии в горах…