Жена в придачу, или самый главный приз
Шрифт:
— Пусти! — крикнула я, когда нахальные руки обхватили меня в третий раз. — Тебе не кажется, что ты повторяешься?
Меня одарили пристальным, сопровождающимся проблеском усмешки взглядом, и выдохнули:
— Я никогда не повторяюсь.
И его губы решительно накрыли мои!
Поцелуй был таким, что я буквально задохнулась: сперва от возмущения, затем от смятения, а после от буквальной нехватки воздуха. Весь мой жалкий опыт, ограничивающийся парой поцелуев с другом сугубо из исследовательских целей, рассыпался на жалкие осколки.
Это
Наверное, если бы не нашла сил отстраниться первой, я бы ненавидела себя всю оставшуюся жизнь. Тем не менее, мое не слишком-то активное сопротивление не возымело никакого эффекта. Ладони мага легко скользнули под тунику, чувственно проведя по коже спины, в то время как губы коснулись моей шеи.
Теоретически я знала, как называется то, что мне приходилось сейчас испытывать, но на практике все оказалось в миллионы раз красочнее, чем можно было вообразить.
— Пусти, — напрягшись, проговорила я глухо, но твердо.
Меня проигнорировали.
— Пусти! — велела еще тверже, с трудом борясь с охватившей меня дрожью.
На этот раз маг послушал. Посмотрел мне в глаза и не менее глухо спросил:
— Почему?
Почему? Он это сейчас серьезно?!
— Мы едва знакомы! — выпалила я первое, что пришло в голову. — Ты мне не нравишься! — а вот это чистой воды ложь. — И вообще, любая приличная девушка, а тем более леди, подобное позволяет только законному мужу! — а вот это вообще лишнее, потому что замуж я не собираюсь.
Показалось, что мои слова Олдера неожиданно повеселили. Он перехватил мою упавшую на лоб прядь, провел по ней пальцами и, не отрывая взгляда, уточнил:
— То есть, если бы мы были женаты, ты бы сейчас не возражала?
— Мы никогда не будем женаты, так что вопрос не имеет смысла! — отчеканила я, окончательно вернув ясность мыслей.
Последовавший за этими словами взгляд мне не понравился. Совершенно не понравился! Наглый, снисходительный, самоуверенный, как будто мои слова не имеют никакого значения.
В деревню мы возвращались порознь, но вместе. В том смысле, что шли рядом, но каждый сам по себе. В тишине. Гробовой.
Окутанная сумерками деревенька теперь еще больше походила на вымершую. Это я сейчас не поняла — а где овации, восхищение в глазах толпы и ковровая дорожка? Где, я спрашиваю?
Вместо оваций все та же тишина, вместо толпы пустота, а вместо дорожки пыль да ямы проселочной дороги. Еще и псинка худющая, поджав хвост, пробежала, лишь мельком на нас взглянув.
Когда мы почти дошли до нужного дома, дверь со скрипом отворилась, и из-за нее робко высунулись оба заказчика. Похлопали глазами, изучили нас с ног до головы и синхронно, шепотом поинтересовались:
— А с чудищем что?
— Больше вас не побеспокоит, — отозвался маг.
— Издох, значится? — уточнил мужичок и, дождавшись утвердительного кивка, во всю мочь завопил: —
Не сбавляя громкости, он побежал по деревне, от безудержного счастья спотыкаясь на каждом шагу. Окна домов один за другим загорались желтым светом, демонстрируя засуетившиеся в них силуэты. В скором времени жители повыбегали на улицу и, подхватывая радостные крики моего заказчика, обратили на нас горящие благодарностью взоры.
Вот это уже лучше! Вот это по регламенту!
Нас с Олдером любезно проводили в дом, где мы отдыхали перед боем, быстренько накрыли стоящий в кухне стол и с почестями за него усадили. Пока жители один за другим приходили, выражали почтение и приносили соленья, варенья и все, что не жалко, заказчики притащили два мешочка монет.
— Вот, благодетели! — снова пялясь в вырез моей туники, торжественно проговорил мужичок. — Оплата ваша, все, как полагается!
Олдер принял деньги из рук хозяйки дома, а я, нервно закусив губу, помедлила. Да просто совесть не позволяла их взять!
— Слушайте, моей заслуги в убийстве гартаха нет, — нехотя признала я, скосив глаза на мага. — Это он его убил. Поэтому у меня останется только аванс, а этих монет я не заработала.
Мужичок от удивления даже оторвался от созерцания декольте:
— Как это не заработали?
Видно, в его голове не укладывался тот факт, что кто-то по доброй воле отказывается от монеток. Я же, как ни прискорбно признавать, их действительно не заслужила, поэтому брать не собиралась. Уговаривать меня тоже никто не собирался и, кажется, такой поворот событий обрадовал заказчика еще больше.
На меня тут же перестали обращать внимание, купая во славе моего конкурента. Взяв из миски соленый огурец, я тоскливо им хрустнула и как назло вспомнила о причине своего приезда.
Отвлеклась, называется. Развеялась!
Следом за огурчиком сделала глоток сомнительного производства сливовицы и тяжко вздохнула, как вдруг ощутила на себе внимательный, тяжелый, принадлежащий наглому сопернику взгляд.
Столкнувшись с Оледром глазами, я заметила, что он смотрит на меня не так, как в лесу. Чуть более заинтересованно и немного удивленно, пристально, словно желая заглянуть в душу и прочитать мысли.
Под этим взглядом я почувствовала себя неуютно и, решив, что такой отвратительный день заслуживает такого же отвратительного вечера, сделала целых три глотка. Денег не заработала, так хоть напьюсь! И неважно, что пить не особо умею.
Почему-то мне всегда казалось, что алкоголь, пусть даже сомнительный, способствует поднятию духа. Из этого я сделала вывод, что либо слишком неправильная сливовица, либо неправильная я сама. Потому что вместо приподнятого настроения я испытывала стойкое желание разреветься. А ведь я вообще не плачу! Совсем! Слезы — удел слабаков. А я сильная. И боевой маг. И вообще, уверенная, самодостаточная личность, вот!