Жена вместо Приговора, или О бедном драконе замолвите слово
Шрифт:
– Да, я сказал. И очень надеюсь, что в этот раз ты меня правильно понял! – мрачно, слогораздельно и угрожающе отчеканил принц.
Глава 4
Невзирая на жуткую грозу и нескончаемый проливной дождь Сигмар и его спутники всю ночь без устали гнали своих коней вперед. Впрочем, другого выбора у них всё равно не было. Кругом простирались болота да пустошь, и укрыться им всё равно было негде.
Дождь лил уже так долго, что молодого дракона на полном серьёзе заинтересовал вопрос, а не является ли этот бесконечный,
Однако едва забрезжил рассвет, как дождь его удивил – взял и закончился. И местность удивила тоже. Пустынную болотистую местность вдруг сменил густой лес. По крайней мере, он казался густым на том расстоянии, на котором от него в данный момент находились усталые путники.
Вздохнув так, словно это не лошадь его везла, а он нёс её всю дорогу на своих плечах, Сигмар сполз на землю.
Лошадь и так не особо жаловала своего всем недовольного всадника, теперь же она ещё и жестоко оскорбилась и прониклась глубочайшим презрением к ворчливому двуногому.
Сигмар же был в слишком дурном расположении духа, чтобы уважать вообще чьи бы то ни было чувства. Тем более, чувства какой-то злобной и вздорной скотины, невзлюбившей его с первого взгляда!
Мало того, что ему запретили пользоваться своим именем, так ему, дракону, ещё и летать запретили! Дед, правда, пытался его успокоить, что это временная мера. Однако наученный горьким опытом Сигмар успокаиваться не спешил. Слишком хорошо он знал, насколько растяжимым может быть понятие «временности». Особенно применительно к его злосчастной судьбе. Из-за которой, собственно, и тащился он теперь, как какой-то обычный смертный, верхом на дохлой кляче…
– Фыррр! Фыррр! Иииии-го-го! – словно бы прочитав его мысли, не осталась в долгу и, очевидно, укрыла его ответным презрительно-уничижительным эпитетом на своём лошадином «дохлая кляча».
Сигмар посчитал ниже своего достоинства ввязываться в препирательства с собственным транспортным средством и потому проигнорировал язвительное фырканье и ехидное ржание не просто с гордым, но надменным видом.
И именно с этим видом он и обратился к своим спутникам.
– Как насчёт привала?
Вопрос был риторический. И если его спутники не хотели связываться с очень злым, очень голодным, очень усталым и к тому же до костей продрогшим драконом, то лучше бы им было сразу это понять.
К их счастью, и дед и верный дворецкий Сигмара оказались понятливыми. Так что кровопролития и сломанных носов удалось избежать. Потому что, если бы оба тут же согласно не закивали, он точно бы зарядил кому-нибудь из них в нос. Настолько точно, что его даже не волновали такие мелочи, как то, что оба его спутника всё ещё были верхом, а он уже спешился. Ради такого дела, еле волочащий ноги Сигмар даже подпрыгнул бы!
– Очень хорошая идея! – добродушно возвестил старый дракон, которого судя по его усталому виду, не меньше чем внука утомила длительная скачка. – Колин, ты стреножишь коней, я отвечаю за костёр и похлёбку, а ты, внук – за сбор хвороста, – как только перевёл дух, распределил он походные обязанности.
Порученное ему дело Сигмару понравилось уже тем, что позволяло не только размять ноги и немного согреться, но и, наконец-то, оказаться наедине с собой.
Не то чтобы Сигмару было о чём подумать. Всё давно уже было передумано и решено. Причем передумано и решено не им самим, а за него. Просто чем дальше, тем больше, он – душа любой компании, весельчак и балагур становился всё более и более нелюдимым.
И, возможно, именно потому, что его одолевали самые безрадостные мысли он и принял оказавшуюся прямо перед ним поросшую кустарником возвышенность за могильник.
– Какой же это могильник?! – сам у себя спросил Сигмар, рассматривая ничем не отличавшийся от десятка подобных ему сотоварищей холм. Дабы убедиться в том, что он прав, молодой дракон окинул острым, всё подмечающим взглядом окрестности.
Эта возвышенность действительно внешне ничем не отличалась от других возвышенностей. И всё же именно этот холм беспокоил его. Он готов был поклясться, что только от этого холма веет чем-то необъяснимо зловещим и жутко, до дрожи в коленках и вздыбленных на затылке волос, пугающим.
Остановившись у подножия холма, Сигмар поёжился и плотнее закутался в дорожный плащ. Однако ни спокойнее, ни теплее ему не стало. Наоборот, стало ещё холоднее и ещё более неуютно на душе. Сильный, холодный и колючий ветер задул ему вдруг прямо в лицо. Только что ярко светившее солнце померкло. Молодой дракон поднял голову к небу. Ещё несколько секунд назад почти по-летнему голубое, чистое и приветливое оно было неприветливо хмурым, мглистым и по-зимнему серым.
– Что за демонщина? – пробормотал Сигмар. – Пару минут назад на небе не было ни единого облачка. Это не может быть гроза… Гроза так быстро не собирается! Это что-то противоестественное!
Не успел он об этом подумать, как озарившая полнеба, похожая на горящее дерево монструозная молния ударила в самый центр холма. Прогремевший сразу же вслед за ней чудовищной силы раскат грома в буквальном смысле выбил почву из под его ног. И всё же он не упал, но только потому что его поддержал Колин, который закончив стреножить коней, тоже решил отправиться за хворостом.
– Мы должны немедленно найти деда! – прокричал Сигмар другу и, не дожидаясь ответа, развернулся, чтобы направиться к месту привала.
– Си-иииг! – донёсся до него сквозь завывания ветра голос старого дракона. – Си-иииг!
– Я зде-эээсь! – откликнулся на призыв деда внук.
Стремительно темнело. День умирал, так и не успев толком родиться.
Следующее прилетевшее с мрачных глубин тьмы монструозное огненное дерево уже ударило в землю не более чем в дюжине шагов от Сигмара. Там, куда попала молния, сначала огненной змеей, а затем и сплошным ковром заполыхала трава.
Где-то совсем рядом прогремел очередной разрывающий барабанные перепонки раскат грома. На сей раз земля под ногами мужчин задрожала так, что они уже не устояли на ногах. Упав навзничь, Сигмар, естественно, (а как же иначе с его-то невероятной удачей?) приземлился мягким местом прямиком в довольно глубокую лужу.