Жена. Дорого
Шрифт:
Господи, куда я могу деться с его комода? Босая и в растрепанных чувствах?
Вернувшийся Крамер тоже не выглядит спокойным. Есть ли такой термин – уверенное возбуждение? А в том, что Тимур возбужден, нет никаких сомнений, и для того, чтобы в этом убедиться, мне вовсе не надо смотреть на сто тысяч раз упомянутую сегодня ширинку. Все его лицо заострилось, глаза потемнели, жилка на шее бьется.
При каждом взгляде на меня Крамер глубоко выдыхает.
И от вида этого неоспоримого доказательства его желания я словно попадаю в ритм его дыхания. Мне становится тесно в одежде, чувствую, как покрываюсь испариной, сердце стучит так сильно, что
Крамер, видимо, и сам понимает свое упущение, поэтому исправляет его.
В один шаг снова оказавшись передо мной, он медленно спускает меня на пол, позволяя мне будто обтекать его гранитное тело. Скользя по нему, голыми участками кожи я ощущаю, какой он горячий, даже обжигающий.
Его руки скользят по предплечьям вверх, оглаживают ключицы, поднимаются к шее и расстегивают единственную пуговку, которая удерживает это платье на мне.
В голове мелькает дурацкая мысль, что строгий футляр, который я с утра облила кофе, мы снимали бы значительно дольше. А шелковая ткань этого стекает вниз, будто оголяя не только кожу, но и нервы.
Я не знаю, что мне делать с руками, но, наверно, впервые в жизни мне не хочется прикрыться перед взглядом мужчины, потому что этот взгляд полон восхищения. И я тут же забываю и про мелкие шрамики, и про бледные веснушки, и про не слишком красивый шрам от удаленного аппендицита. Сейчас я чувствую себя королевой.
К моему сожалению, Тимур не стремится потрогать доступное его взгляду. Он встает передо мной на колени, влажно целует живот чуть ниже пупка, и, подцепив кончиками пальцев тоненькие трусики, медленно стягивает их с меня, следуя взглядом туда, где не остается секретов.
– Я справлюсь, – бормочет еле слышно Крамер, но все мои чувства обострены, и я улавливаю эту почти мольбу.
– С чем?
– С желанием наброситься на тебя, – отвечает Тимур, снова вставая передо мной в полный рост. – Я слишком многого хочу, чтобы закончить это так быстро.
И приподняв меня, он усаживает к себе пояс, проводит словно раскаленной ладонью вдоль позвоночника, отчего я выгибаюсь, и мои торчащие соски слегка касаются его груди. Слегка сжав попку, Тимур заставляет себя глубоко вздохнуть, а потом мотает головой:
– А к черту! Сегодня я позволю себе все!
Глава 22
Нас встречают только шум льющейся воды и клубы пара, заполняющие просторную душевую зону за стеклянными перегородками, на которых дрожат и срываются крупные брызги. Неохотно размыкая руки, Крамер ставит меня на теплые чуть шероховатые мозаичные полы.
Здесь нет ванны. Пожалуй, нежиться в воде – это действительно не в характере Тимура. Черно-белое оформление тоже словно оттеняет грани его натуры. Никаких полутонов. Я очень ярко представляю Тимура, принимающим бодрящий душ, и эта картина заставляет что-то внутри меня сладко заныть.
Стянув брюки вместе с бельем, Крамер предстает передо мной во всей своей мощи молодого сильного мужчины. Хищника, учуявшего добычу. Каждый его мускул напряжен. Взгляд, как цепями, опутывает меня. Это ожидание неизбежного будоражит нас обоих.
Тимур без стеснения демонстрирует себя. Я не могу на него наглядеться. Ни один из моих бывших парней даже близко не может с ним сравниться. Весь он словно высечен из камня, начиная с тяжелой челюсти и заканчивая налитым естеством.
Протянув мне руку, Крамер заводит
Да. Сейчас он словно купает свою куколку.
Нежными массирующими движениями, Тимур намыливает мою спину. Изучая мое тело, проходится по всем чувствительным и напряженным точкам. Он просто бог массажа. В этих движениях нет ничего не пристойного, но пожар внутри меня рвется наружу к этим большим и сильным рукам. Только раз, дойдя до податливой попки, Крамер не удерживается и стискивает упругую плоть, от чего в расслабленном теле бенгальским огнем с удвоенной силой вспыхивает желание.
Не менее тщательно Чистуля-Тимур намыливает мне ножки от щиколоток все выше и выше… До самого верха… И от этого колени начинают слабеть, а ноги подгибаться. Особенно, когда я чувствую, как невзначай он задевает мои нижние губки.
Невинная на первый взгляд водная процедура сжигает во мне дотла и разум, и гордость, и недоверие, а потоки воды смывают их с моего тела, оставляя только голод. Утонченное, изысканное соблазнение. Не знаю, как у Крамера на него хватает выдержки, потому что я уже плохо осознаю себя.
Размяв и раздразнив меня со спины, Тимур прижимается ко мне всем телом. Его руки проскальзывают вперед и продолжают свое банное дело, только теперь от невинности не остается и следа. Упиваясь вседозволенностью и жарко дыша мне в ухо, Крамер жадно стискивает груди в ладонях, покусывает за мочку уха, а между моих бедер по влажным губкам скользит толстый член, пробуждая во мне основной инстинкт. Лишая воли, Тимур добирается до клитора и дразнит его. То обводит шершавой подушечкой пальца, то надавливает на него, продолжая толкаться членом мне между ног. Мои тихие стоны, приглушает вода, но за каждый из них Крамер целует меня в ушко, и в голове ничего не остается.
Всхлипнув я привстаю на цыпочки и приподнимаю попку, чтобы он мог в меня проскользнуть. Только Тимур мне в этом отказывает. Добившись того, что тело мое чисто, а мысли как никогда грязны, смыв с нас мыльную пену, объединившую нас одним ароматом, он заворачивает меня в огромный банный халат и несет в спальню.
– Здесь тебе самое место, – хрипло произносит он, уложив меня на постель.
Крамер заводит ладонь в вырез халат и плавным движением распахивает. Края расходятся в сторону, обнажая еще немного влажную кожу, которую холодит ночной летний ветерок, долетающий из открытого настежь окна. Взгляд Крамера загорается, будто это не он сейчас в ванной не только разглядывал меня, но владел моим телом и мыслями.
Я жду, когда мы соединимся, но Тимур оттягивает момент, хотя мне прекрасно видно степень его заинтересованности. Крамер обрезан и от того, особенно впечатляющ. Толстый длинный член, увенчанный крупной темной головкой и увитый венами, бархатистые яички, и все это опять мне не достается.
– Разведи колени, – хрипло просит меня Тимур.
О, да! Не все же ему меня дразнить.
Чуть помедлив и дождавшись пока на его скулах заиграют желваки от нетерпения, я сгибаю ноги в коленях, и полы халата скользят в стороны, обнажая мои бедра. Провокационно поглаживаю лобок, живот, сжимаю грудь, обрисовываю подушечками пальцев соски.