Женаты против воли
Шрифт:
— Ты тут много говорил о любви и чувствах! Не спорю, они есть. Пока есть. Но любовь не вечна и имеет свойство стихать, уступая место другим чувствам.
— Ты ошибаешься.
Я на мгновение замерла, встречаясь с ним взглядом, и снова продолжила путь.
— Нет. Как ты думаешь, что будет с нами, когда чувства уйдут? Когда ты насытишься новизной ощущений и, проснувшись однажды, увидишь рядом с собой светлую, с которой и поговорить не о чем.
— Рин, прекрати... — с досадой произнес Хоторн, но меня
— Мы с тобой разные, Коннор. Я раньше этого не понимала, но теперь точно знаю. Моя семья никогда не примет тебя. Даже глава не поможет. Нельзя изменить закон, который просуществовал не одну сотню лет. Они тебя ненавидят.
— Переживу.
— А твоя семья не примет меня.
— Примет. Мелисса уже приняла. Она очень благодарна тебе за мое спасение.
— Одна из сотни? — грустно улыбнулась я. — А что делать с остальными? Нам двоим нигде не будет места.
— Мне все равно. Главное, что мы будем вдвоем. И ты ошибаешься, если думаешь, что чувства угаснут. Мы связаны с тобой навеки. Привязка не даст этому произойти.
«Боги! Ну почему? Почему он не отпускает меня? Почему мучает и заставляет страдать? Другой бы на его месте давно ушел! А Коннор снова и снова уничтожает мои доводы, превращая их в прах».
— Рин, не знаю, зачем ты это делаешь, но я уже давно понял, что ты просто ищешь повод отказаться и не можешь его найти. Либо это страх, который пройдет сам собой, либо ты не хочешь сказать мне что-то важное.
Хотела. Очень хотела.
Но не могла.
Слишком многое сейчас зависело от моего решения.
Поэтому и решила идти другим путем.
— Коннор.
Я сама подошла к нему. Сама взяла его руки в свои, открыто смотря в черные глаза и стараясь быть максимально честной.
— Ты говоришь, что любишь меня. Так отпусти. Дай мне уйти сегодня.
— С Питером? — глухо спросил Хоторн.
— Нет. Одной. Мне надо... мне надо побыть одной. Некоторое время. Сбежать от проблем, которые навалились.
— Позволь мне помочь тебе.
Он перехватил мои руки и поднес их к губам, целуя так, что дыхание сбилось.
— Позволь мне уйти. Пожалуйста, — снова попросила я. — Хотя бы на время.
Коннор ответил не сразу.
— На сколько?
Я с трудом сдержала вдох облегчения.
«Почти получилось. Он не говорит «нет», не отказывается. Значит, мои шансы увеличиваются!»
— Пару месяцев.
На самом деле я знала, что намного больше. Кроме того, я была уверена, что сделаю все, чтобы растянуть эти месяцы до бесконечности, пока не придумаю, как вырваться из ловушки, в которую угодила по милости дяди. Но Коннору совсем не обязательно было это знать.
— Пару месяцев, — повторил он.
А сам смотрел так пристально, словно хотел забраться мне в голову и прочитать мысли.
— Да.
— Два
Я тяжело сглотнула.
— Хорошо.
Об остальном подумаю позже.
Коннор не думал меня отпускать, продолжая пристально изучать и согревать дыханием озябшие пальцы.
— Не знаю, что именно тебя так беспокоит, но я готов подождать. А через два месяца ты все расскажешь, Рин.
Мне только и оставалось, что кивать.
— Помни, что я всегда буду рядом, — тихо произнес Коннор.
Его ладонь скользнула по плечу и легла на затылок, запутавшись в моих волосах.
Я уже знала, что последует дальше. Видела огонь в черных глазах и застыла испуганной птицей, не зная, чего хочу больше: сбежать или самой потянуться к нему.
Хоторн решил все за меня.
Медленно наклонился к губам и застыл, обжигая их своим горячим дыханием.
— Всегда рядом с тобой, — хрипло продолжил он. — Только позови...
— Коннор, — только и успела выдохнуть я, закрывая глаза.
И в следующую секунду его губы накрыли мои.
Меня уже целовал Питер, и я примерно представляла, что сейчас будет. Но и тут ошиблась. С Питером было приятно, немного щекотно, не более.
А с Коннором... с ним все сразу пошло не так.
Поцелуй не принес успокоения. Наоборот, я моментально вспыхнула от макушки до пальцев на ногах.
Ведь это всего лишь поцелуй, прикосновение губ, и только.
Тогда отчего так бешено бьется сердце в груди и кружится голова? Отчего хочется броситься куда-то бежать или, наоборот, замереть, застыть в его руках?
И касаться... широкой спины, обтянутой тканью камзола, темных волос, таких гладких на ощупь, и лица с легкой щетиной на впалых щеках.
То, что задержала дыхание, я поняла только тогда, когда Коннор прижался лбом к моему лбу.
— Не хочу тебя отпускать, — прохрипел он, обрисовав пальцами контур лица, коснувшись указательным пальцем припухших от поцелуев губ.
— Ты пообещал, — отозвалась я.
— Два месяца...
Коннор вдруг отстранился и отступил, пряча руки за спиной. Я от неожиданности пошатнулась, но устояла на ослабевших ногах.
— Что?
— Уходи. Прямо сейчас уходи, пока я могу тебя отпустить, — прохрипел мужчина.
Смотреть на него было страшно. Он весь осунулся, потемнел, черты лица заострились, став какими-то хищными и опасными. Словно внутри него жило чудовище, которое пыталось вырваться наружу.
Спрашивать больше ничего не стала, как и говорить. Бросив на него прощальный взгляд, я поспешила к двери.
— Не туда, — вдруг произнес Хоторн. — Здесь есть другой выход.
— Правда?
Он коснулся одной из стеновых панелей, и она тут же отъехала в сторону, открывая небольшой проход.