Женатые холостяки

Нетесова Эльмира Анатольевна

— Ты не в своем уме! Хоть подумай, что предлагаешь? — изумился Никита и выскочил вон.

Ему все тяжелее приходилось дома. Он чувствовал, что задыхается наедине с женой. Баба становилась ненавистной. Однажды, придя к родителям, он откровенно разрыдался и сказал:

— Я не могу больше жить с нею. Я наложу на себя руки. Мамка, отец, простите меня. Как виноват, что не послушался вас в самом начале и женился себе на горе.

— Разводись пока не поздно. Плюнь на все! Оставь ей квартиру, все, что в ней, и возвращайся домой! — приказал отец.

— Еще чего? Не оставлю ничего!

— Никита! Себе дороже обойдется, — предупредила мать. Но сын уже решился и в

тот же день объявил Нонке о разводе. Он думал, что жена испугается, предложит примирение, постарается изменить свое отношение к нему, но к его удивлению баба только обрадовалась, захлопала в ладоши, сказала:

— Наконец до тебя дошло! Но не мечтай выселить меня с дочкой. Ты не получишь ничего. Наготове такие адвокаты, что уроют тебя вместе со всей родней. Я давно подготовилась к такому итогу. Эта квартира лишь жалкая плата за прожитые с тобой годы!

Никита, уходя, порвал свидетельство о браке. Обозвал Нонку путаной, никчемной, дрянной бабой, половой тряпкой, пожелал ей полный подол горестей и болезней и выскочил из квартиры с полупустым чемоданом. Вскоре Нонка потребовала алименты на содержание дочери.

Никита уже заканчивал институт, готовился к защите диплома. Когда его вызвали в суд по поводу алиментов, даже судья удивился нетерпению жены и сказал:

— Разводись ты с нею поскорее…

— Пока она тебя не заставила платить на чужого! — объяснил отец доходчиво.

Алименты Никита стал платить с самого начала работы в морге. Он давно забыл, что такое нормальная жизнь со всеми своими человеческими радостями. Уйдя от жены, он словно родился заново и наверстывал упущенное. Он увидел, сколько вокруг него поистине красивых девчат. Он ринулся к ним, словно головой в омут. Он ласкал их, восторгался ими так, будто утолял ненасытную жажду. Человек неделями не ночевал дома, но каждое утро звонил с работы отцу сказать, что он жив, здоров и у него все в порядке. Дома, в своей семье его понимали. И когда Никита клялся, что больше никогда в жизни не женится, отец смеялся:

— Не говори глупостей! Не давай пустых обещаний. Все живые люди ошибаются. Но зарок давать нельзя. Жизнь штука коварная. Кому как в ней повезет. Может, тебя наградит судьба, а может еще раз обманет. Главное в жизни не теряй: свое званье мужчины, честь и имя. Все остальное изменчиво и несущественно. Никогда не бросайся жизнью и здоровьем ради женщины. Поверь, ни одна этого не стоит.

— А мать?

— О ней особо! С нею у нас все пополам.

Никита работал в морге с раннего утра до позднего вечера. Учился у старого патологоанатома, набирался опыта. И тот увидел в нем своего преемника, не считался со временем, каждый день давал человеку что-то новое. Он приучил Никиту к спокойному восприятию работы патологоанатома.

— Да, нам приходится постоянно устанавливать причину смерти людей. Зато видим, как можно было вылечить, избежать такого финиша, и подсказываем методы лечения. Знаешь, сколько жизней спасено благодаря нашим рекомендациям и советам! С нами всегда будут считаться! — говорил убежденно.

— Конечно! У нас нет летальных исходов. На нас не строчат жалобы, нам нечего опасаться за свои выводы и диагнозы. Ну, скажите, кому взбредет в голову проверить наше с вами заключение и снова лезть в труп?

— Случалось и такое! Ты слышал что-нибудь о повторной эксгумации? Это как раз тот самый случай, когда у следствия прокуратуры или милиции возникали сомненья в наших заключениях или требовалась дополнительная информация.

— И зачем людям нужно тревожить покойного? Ведь ничто уже не оживит его! — возмутился Попов.

— Это понятно, но людям

нужна правда! Вот недавний случай к примеру. Умерла пожилая женщина. Ей где-то под восемьдесят лет. Казалось бы, ничего необычного для такого почтенного возраста. К тому же ее родная дочь много лет проработала медсестрой и попросила похоронить мать без вскрытия. Конечно, ей пошли навстречу. Старушку отпели в церкви и похоронили. А через год приехал с Севера брат той медсестры и потребовал провести эксгумацию, выяснить причину смерти матери. Мы, понятное дело, изумились. Но братец оказался настырным человеком и настоял на своем. Труп матери подняли из могилы и привезли сюда в морг. А вот когда бабулю раздели, всем стало понятно, что умерла не естественной, а насильственной смертью. Цвет кожи лица и тела, гримаса боли на лице выдали состояние последних минут жизни. Проверили, и подтвердилось. Бабулю поторопили уйти. Отравили белым мышьяком. Как потом выяснили следователи, утворила это ее дочь. Свои личные дела вздумала скорее уладить. Мать при жизни не соглашалась и настаивала, чтобы ее дом был поделен поровну между детьми и внуками. Дочь все под себя сгребла. И подавилась. Вот так оно получается. Вишь, решила воспользоваться тем, что все последние. годы она одна ухаживала за матерью, а брат не помогал. Так вот и досмотрела бабку в самую могилу. С тех пор каждого покойника вскрываем. Никому на слово не верим! И ты не будь простаком. Не давай себя облапошить. Иди сюда! Глянь вот на этого мужика! Как считаешь, от чего помер?

Никита внимательно осмотрел человека. Никаких следов насилия, ни пулевых, ни ножевых следов, ни струмбуляционной полосы от повешения. И лицо спокойное, будто уснул человек.

— Сердечко подвело. Либо тромб заклинил клапан, а может, внезапный приступ свалил. Жаль, еще молодой, такому бы жить и жить.

— Сейчас проверим! — подошел к трупу со скальпелем. А через полчаса подтвердил:

— Молодец! Правильно определил. Тромб убил мужика. А всего-то тридцать шесть лет. У него, как говорила родня, жена сущая язва. Она до погибели довела. Я его знал. Он спортом занимался. Женился года три назад. Даже ребенка на свет не успел пустить. Или та жаба не захотела беременеть. Короче, лучше бы он один жил. Ведь никогда на здоровье не жаловался. Вот и ты смотри, будет звонить Нонка, не поддавайся на уговоры и не возвращайся к ней ни под каким предлогом. Неблагодарное это дело склеивать осколки. Ничего хорошего из этого не получится.

Никита знал, что Нонка уже состоит в гражданском браке с каким-то долговязым мужиком. Слышал, что он работает барменом в кафе, работает с утра до ночи. С Нонкой живут неважно, часто ругаются. Наташка уже ходит в садик. Сожителя матери не называет никак. Никита приходил в садик. Пообщался с дочкой. Принес ей на день рождения много конфет и куклу. Наташка все спрашивала, почему они не живут вместе. Когда Никита уходил, она заплакала и все спрашивала, когда он придет снова.

Вечером ему позвонила Нонка.

— Ты чего? Помириться хочешь? Так зачем к дочке подкатываешься, давай ко мне подваливай!

— У тебя уже есть! Не хочу быть третьим лишним.

— Вот чудак! Переночевать и днем можно без проблем! — рассмеялась развязно.

— Нет. Не получится. Времени не сыщу!

— Ну и отморозок! Такие «бабки» выкинул дарма!

— Это ж я для дочки купил! Как это дарма?

— Ты был лопух и навсегда им останешься! — ответила презрительно и положила трубку.

Никита долго не навещал Наташку, понял, его визиты истолковывают превратно, высмеивают, не понимают его. Даже отец, при всей своей мудрости, сказал как-то: