Жених для ящерицы
Шрифт:
афера века удалась.
Чтобы рассеять по миру всех фермеров области, Жукову потребовалось чуть больше трех недель. Эх, надо было сделать его донором! Это ж какие способности у человека! Гений! Криминальный, правда, но гений.
В своих фантазиях я представляла Жукова и Фаину в наручниках в зале суда.
В этой компании Француза не было: почему-то не хотелось, чтобы Максима нашли и предъявили обвинение в мошенничестве. Красивый, роскошный мужчина – пусть живет среди нас, грешных, пусть радует глаз, пусть женщины рожают
Вернувшись из города, Гена попросил у меня спирта.
– Палыч, нам нужен трезвый управляющий, – предостерегла я Рысака, – не увлекайся.
Налила Гене наркомовские сто граммов, он молодецки махнул их и произнес исторические слова:
– Жизнь – говно!
Пока власти раскачивались, на наших наделах появились какие-то людишки. Ясно: поля «причесывают», готовят к продаже.
Все тупо сидели и ждали конца света.
Впереди у меня маячила одинокая, нищая старость. Планы на зачатие рухнули. Ничего удивительного или противоестественного в том, что их пришлось свернуть, не было: на сокращение кормовой базы животный мир отвечает сокращением потомства. Я повела себя как самка в живой природе: нет работы – нет пропитания – нет детей.
Полное дерьмо.
Может, на самом деле начать приторговывать отравленными книгами, перстнями, шкатулками и перчатками? Сведущие люди говорят, что место отравительницы при дворах королей и императоров никогда не оставалось вакантным…
Призвав на помощь здравый смысл, я расклеила на остановках объявление:
«Уроки химии на дому, подготовка к выпускным и вступительным экзаменам. Майская, 13. Витольда Юрьевна».
Через неделю у меня набралась группа из трех человек: Артур Барков, Ванечка Дубинин, дочь заведующей детским садом Маша Головко. Все ученики девятого класса. Маша и Артем еще не определились с выбором профессии, а Ванечка собирался в Суворовское училище.
Их родителям показалось, что занятия со мной принесут больше пользы их чадам, чем занятия с учителем химии.
Первые ученики потрясли меня полным отсутствием знаний и ненавистью к науке химии. Чтобы увлечь своих питомцев, после урока я выступала с шоу: ставила опыты под открытым небом.
Номер «горящий платочек» прошел на ура.
Я заранее приготовила раствор силикатного клея и ацетон. Когда ребята устроились в саду на зрительской скамье, обмакнула платок в силикатный клей, потом в ацетон. Зажала тряпицу пинцетом, поднесла зажигалку – смесь вспыхнула.
Когда пламя погасло и ребята увидели, что платок не пострадал от огня, они устроили овацию.
– Витольда Юрьевна, – услышала я сквозь листву и просто поверить не могла, что сосед имеет наглость обращаться ко мне, будто ничего не произошло, будто он не говорил Жукову, что я не привлекаю его как женщина!
Я приблизилась к изгороди, раздвинула ветви и отшатнулась.
Очки от солнца
– Слушаю вас, Степан… как вас по батюшке?
– Михайлович, – буркнул сосед, – вы пожар не устроите с вашими юными химиками?
Подслушивал!
– Мы соблюдаем технику безопасности, – холодно заметила я.
– Ну-ну, – оскалился Степан Михайлович, – вы бы чаще вспоминали о технике безопасности.
Таким тоном при учениках делать мне замечание – какая бестактность! Но разумеется, я не стала ничего выяснять в присутствии ребят.
В тот день брюзга больше не проявлялся, зато на следующий вечер я подловила Степана во дворе и, конечно, сразу взяла в оборот:
– Степан Михайлович, у меня к вам просьба: в следующий раз, если уж вам захочется что-то сказать, дождитесь, пожалуйста, когда дети уйдут.
– Постараюсь.
– Очень обяжете. И еще: вы на что вчера намекали, когда говорили о технике безопасности?
– Не помню, – буркнул сосед.
Я давно обратила внимание, что разговаривал Степан односложными предложениями и междометиями, и только сейчас поняла причину: чтобы не напрягать связки. Что все-таки с ним произошло? Ведь не всегда же он был таким монстром.
– Разве вы не пытались меня о чем-то предупредить? – не сдавалась я.
– Вы ошиблись, – просипел Степан Михайлович.
Я призвала на помощь все свое терпение:
– Но вы вчера намекнули, что я не всегда бываю осмотрительна.
– Конечно, – прорвало наконец соседа, – раз связались с аферистами.
«Мерзкий скунс! Откуда ты знаешь?» – хотелось выкрикнуть мне.
– Вы имеете в виду Арсения Жукова?
– Жукова и второго – Француза, или как его?
– Откуда вы знаете, что Жуков и Француз – аферисты? – с детским любопытством спросила я.
– Весь город только об этом и говорит, – ужалил змей.
– А вы всегда верите всему, что говорят?
– Не всегда, но в этом случае – верю.
– Чем же этот случай отличается от других?
– Достоверностью.
– Почему вы уверены, что эти двое – аферисты? На одной грядке с ними росли?
– Я-то? Нет, я, пожалуй, с другой грядки.
– С другой грядки, а ведете себя…
– Как я себя веду?
Ух ты! Оказывается, монстру не все равно, что я о нем думаю, – у меня есть шанс отыграться!
– Как сторож на военном объекте.
– Это почему? – опешил сосед.
– И вы еще спрашиваете? – изумилась я. – Стой, кто идет? Далее следует предупредительный выстрел.
На безобразном лице появилась улыбка, от которой стыла кровь.
– И вам это не дает покоя!
– Послушайте, я ни в чем перед вами не виновата: я не обливала вас из лужи, из шланга и грязью не обливала ни в каком смысле. Это вы постоянно покушаетесь на меня, а я только пытаюсь установить добрососедские отношения.
– С каких это коврижек?