Жених из тихого омута
Шрифт:
– Угу, – отвечаю я, больно уж оладушки вкусные.
– Ты бы загаром не увлекалась, – сетует мать, вытирая полотенцем огурчики и складывая в пакет. – Это вредно!
Про загар мне выговаривают каждый раз. Я действительно из тех, кто готов целый день проваляться на пляже, в воду захожу минут на десять, не больше. Сашку, наоборот, не вытащишь из воды. Плавает он как рыба, и даже между пальцами на ногах у него есть целых две крошечные перепонки. Атавизм, как пишут в учебнике биологии. Я шучу, что Сашка на самом деле – морское существо, любимый не спорит: море он и вправду любит. И на медовый месяц мы обязательно отправимся на побережье куда-нибудь в Грецию или Италию, продлим себе лето…
После завтрака мы быстренько собираем все необходимое для пикника и отправляемся к ближайшей станции электричек. Электричек тут много, но автобус до озера ходит два раза в сутки, поэтому опаздывать нам крайне нежелательно.
– Мряу! – Маркиз спрыгивает с забора и припускает к нам, как будто мы уезжаем в город и решили его тут бросить.
– Фу! Домой иди! Мы никуда не уезжаем, – мама пытается прогнать кота, но тот упорно следует за нами.
– Странно, неделю назад мы на сутки уезжали, и ничего, за нами не гнался, – замечает папа.
Маркиз путается у меня в ногах, я спотыкаюсь, но Сашка заботливо придерживает меня.
– Вот ведь вредина! Иди! Уходи, я там тебе полную миску еды оставила, – увещевает питомца мама, но кот продолжает бежать за нами до самой станции, оглашая окрестности надрывным мявом.
***
– Ну что за бардак тут у них, – огорченно ругается мама. – Не могут сделать по-людски!
– Или возвращаемся, или попутку ловим, – папа, как всегда, не тратит слов попусту. Автобус вероломно уехал, и нам действительно остается только вернуться: следующий будет в восемь вечера.
– Ну да, посадит нас кто-нибудь! Четыре человека, и с сумками! – сомневается мама, указывая на баулы, стоящие рядом с Сашкой, отцом и ей самой. Мне досталась только легкая сумочка с пресловутым “тебе рожать еще”, а в остальные они напихали пледы, переносной мангал, много-много еды, топорик, складные пикниковые стульчики, а отец еще и удочку прихватил.
– Если не посадят, – вернемся домой, – лаконично поддерживает отца Сашка и поднимает с земли свою ношу.
А меня вдруг словно холодом обдает. Мне хочется, повинуясь неведомому инстинкту, завопить и бегом бежать покупать обратные билеты. И пусть электричка увезет нас обратно на дачу, где мамины овощи и палисадничек с розами, и Маркиз гоняет птиц по участку…
–Кать, все в порядке? Пойдем, – Саша обеспокоенно касается моего плеча.
–Да… – выдыхаю я. – Кажется, да…
С попутками нам первые полчаса не везет: дорога тут не очень оживленная, а редкие легковушки все с пассажирами.
– Может, вернемся? – робко предлагаю я.
– Давайте подождем, зря ехали, что ли, – не уступает папа, провожая глазами очередную машину.
Сашка, оглянувшись по сторонам, отходит к густым кустам, и, едва он в них скрылся, нам везет: на поднятую руку реагирует «Форд-транзит». За рулем сидит мужчина лет сорока, а рядом с ним женщина чуть помоложе. Ее черные длинные волосы распущены, а глаза светло-светло голубые.
– До Марьиного озера? – интересуется папа.
Женщина слегка вздрагивает и расплывается в дружелюбной улыбке.
– Да мы как раз туда и едем, садитесь, – великодушным жестом она указывает в сторону дверцы.
Папа затаскивает в салон сумки, мама забирается внутрь, и тут на дорогу вылезает Сашка. Мне чудится, как будто женщина вздрогнула:
– Он тоже с нами, – поясняю я, хотя почему-то в памяти возникает надрывно орущий Маркиз.
– Вот как, – женщина смотрит на него, сузив глаза, и вдруг спохватывается, – садитесь, садитесь, места всем хватит.
– Спасибо, – я снова медлю. Меня изнутри охватывает липкое чувство страха.
“Это безопасно, – повторяю я себе. – Их двое, но нас-то вообще четверо!”
Я украдкой кошусь на флегматичное лицо дяденьки-шофера. Да уж, на маньяка-убийцу он совсем непохож, слишком спокойный, словно ему вообще все безразлично. А вот женщина… в ее дружелюбной улыбке мне почему-то чудится хищный оскал, и какая-то неприязнь, что ли, обращенная во взгляде на Сашку.
– Катюш, поехали, – трогает меня Сашка, и я через силу заставляю себя усесться в машину.
– Ну как, устроились? – жизнерадостно осведомляется черноволосая “хищница”, и машина трогается с места.
– Кать, ты чего переживаешь? – тихо шепчет мне Сашка, заботливо обнимая меня за плечо.
– Да так… предчувствие, – отвечаю я так же тихо, чтоб не услышали родители.
– Твоя мама взяла дождевики, – шутит он, намекая, что мое прошлое проигнорированное предчувствие обернулось непредвиденным ливнем, маминой простудой и моим испорченным смартфоном.
Я слабо улыбаюсь, пытаясь найти успокоение от его теплой, надежной руки.
– Поспи, милая, – предлагает жених, устраивая мою тревожную голову на своем плече.
– Ага.
Я закрываю глаза и честно пытаюсь уснуть, но мы приезжаем на место быстрее, чем я засыпаю.
На берегу озера почему-то оказывается домик, очень похожий на нашу дачу. Мама с папой возятся с костром, но у них не получается.
– Доча, возьми в домике жидкость для розжига, – просит мама, и я вхожу.
Ого, а он не такой уж маленький, каким мне казался снаружи. Я, кажется, уже час плутаю по его коридорам, и даже не слышно маминого голоса. Только я слышу… стоны?
Я медленно подхожу к двери, из-за которой они доносятся, и наклоняюсь к замочной скважине.
Внутри этой комнаты – огромная кровать, настоящий сексодром из гостиничных номеров, покрытая шелковой розовой простыней. На этом роскошном ложе сидит, а вернее полулежит… мой Сашка, абсолютно голый! Руки у него связаны за спиной, так, что мускулистые плечи кажутся еще шире.
Когда он успел там оказаться?
Я замираю и, кажется, даже дышать перестаю. Тем временем, с мелодичным скрипом, открывается дверь, и к кровати неторопливой, чувственной походкой приближается женщина, в прозрачном, невесомом пеньюаре. Голова и лицо ее покрыто вуалью, видны лишь кончики роскошных черных волос.