Жених моей матери
Шрифт:
— Давай встретимся на твоей квартире, — наконец заговорила она. — Мне есть что тебе сказать, Руслан.
— Серьезно? — губы мои сложились в жесткую ухмылку. — И ты ждала, когда я дойду до точки, чтобы встретиться со мной?! Черт бы тебя побрал, Хавронская! Олеся! Что я тебе такого сделал?!
— Ты — ничего. А вот я кое-что сделала, Руслан, из-за чего у тебя проблемы, — каким-то странным сдавленным голосом выговорила Леся.
— Что ты имеешь в виду?
— Я приеду к тебе вечером, жди на квартире, — сказала она и добавила: — И правда, не бей Лёху. Он не виноват ни в чем. — А после отключила вызов.
— Держи. — Я протянул
— Иди уже отсюда, дядя, — хмыкнул Леха, забирая смартфон.
Тут же из ванной послышался голос девчонки:
— Леш, скажи, когда можно будет выходить! Мне здесь скучно!
— Он сейчас свалит, дорогая! — засмеялся Леха и обратился ко мне: — Слушай, ты будь с Лесей помягче, а? Никогда не поверю, что она способна так тебя подставить.
— А ты так хорошо её знаешь?
— Достаточно, чтобы понимать, — Леся искренний человек. И если она от тебя скрывается, значит, у неё есть на то причины. Но не те, что ты себе напридумывал.
— Разберусь без умных, — окинув парня пренебрежительным взглядом, выговорил я и ушел.
Олеся
Отключила телефон и, сжав его в ладонях, устало вздохнула.
— Что ты ему скажешь? — рядом со мной на диван присела Катя.
— Правду, — искренне ответила я. — А ты хочешь, чтобы соврала? Хватит с меня тайн, Катя. Я просто хочу выпутаться из всей этой грязи, и забыть, как о страшном сне.
Тут в гостиную, где мы с Катей усиленно старались не шуметь, вошел Тимурка, Катин сын, и, потирая маленькими кулачками сонные глазки, окинул нас заинтересованным взглядом и, подойдя ко мне, протянул руки:
— Еся, на лутьки.
Я улыбнулась и, подхватив его, усадила на колени. Он тут же обнял меня, прижался и я испытала поистине невероятные эмоции. Тимурка был таким маленьким, сладеньким, пахнущим молочком, и таким беззащитным. Встретившись взглядом с Катей, улыбнулась ей, а она, потрепав сына по голове, произнесла:
— Кажется, ты ему нравишься. Он не ко всем такой дружелюбный. Чувствует родную кровь, — тут улыбка её погасла, а на глаза выступили слезы. — Лесь, прости меня. Я не могла иначе.
Я прижала малыша к себе теснее и задумалась. А что сделала бы я ради спасения собственного ребенка? Могла бы пойти на преступление? И тут же нашла ответ: могла бы. Сделала бы все, чтобы обезопасить своего сына, поэтому Катю я винить не могу. Но оттого мне не менее больно от того, как все произошло.
— Я знаю, Кать. Но Руслан должен знать правду. Я больше не хочу ему лгать и скрываться.
Все замоталось в какой-то адский клубок из боли, презрения, ярости… И, наверное, именно мне придется поставить точку. Размотать клубок и сжечь все без остатка. Сама я даже боли не ощущала. Только пустоту в душе. Руслан, отец, мама. Они все были виноваты в том, что случилось. И каждый из них должен заплатить. Папа, к моему величайшему горю заплатил первым. Остались двое.
— Пойдешь к маме? — когда Тимурка заворочался, спросила я, но мальчик замотал головой и, спустившись с моих коленей, снова убежал из гостиной.
— У тебя замечательный сын. — сказала я, провожая его взглядом. — Береги его.
— Я все ради него сделаю, — шепнула Катя.
Я повернулась к ней. Наши взгляды встретились. Я могла бы не поверить в то, что она мне вчера рассказала. Могла бы. Но в глубине души знала, что это правда. Моё сердце давно знало
— Мне пора. — Я хлопнула себя по коленям и поднялась на ноги. Катя тоже встала. Она была ниже меня ростом, и сейчас, без косметики, в неброском платье выглядела… настоящей. И я понимала папу, любившему эту женщину. Наша семья была искусственной, с пластиковыми чувствами. Каждому из нас троих хотелось любви. Мы все искали её на стороне, но неизменно возвращались домой. Но я больше не хочу чувств из пластика. Хватит. Пусть мне будет оглушающе больно, но я переживу. Если рядом будет Руслан, я все что угодно смогу пережить.
— Будь осторожна, — когда я уже держалась за ручку входной двери, произнесла Катя и коснулась моего плеча своей ладонью. Я ободряюще улыбнулась и ответила:
— Ну что со мной может случиться. Я завтра тебе позвоню.
— Хорошо, спасибо тебе.
Я снова кивнула и ушла. На часах было около двух.
Глава 22
Руслан
Весь день я думал о предстоящей встрече с Олесей. Черт возьми, как юнец перед первым свиданием, который собирается с самого утра, не в силах дождаться вечера. Поэтому полностью погрузиться в работу я не мог, то и дело поглядывая на часы. Звонила Наташа и предлагала мне приехать на ужин, но я был категоричен — у меня много работы и в офисе я буду допоздна. Никогда не любил лгать близким людям, но теперь я уже и не знал, что мне близок, а кто нет.
Наконец, закончив дела, запланированные на день, я отправился на квартиру. Я не был там с того дня, как мы переспали с Лесей. Знал бы, к чему приведет ночка с девочкой по вызову, никогда бы… Пройдя в спальню, присел на постель, застеленную серым однотонным покрывалом, провел по нему рукой и спросил сам себя: разве я захотел бы отмотать время назад и не знать Лесю? Я же помешался на двадцатилетней девчонке, мать её! Все коту под хвост, плевать на дела, плевать на отношения с Наташей…
Глянул на часы. Времени доходило девять, а Леськи все не было. Интересно, вечер — понятие растяжимое, когда она придет? Я попытался набрать ей, но телефон её был выключен. Это меня насторожило. Зачем выключать телефон, если она собирается встретиться со мной? Снова позвонил, но вновь безрезультатно.
Стараясь не поддаваться чувству тревоги, прошел на кухню и приготовил кофе. В этой квартире кроме запасов хорошего кофе, я ничего не держал. А смысл? Если требовалось — заказывал ужин из ресторана. И сейчас надо бы, да кусок в горло не лезет. Хотя… если Леська есть захочет? Кто знает, где её мотает?
С этими мыслями я было снова потянулся в карман пиджака, чтобы достать телефон, но одернул себя. Нет уж! Для начала выясню, что она натворила, а потом буду думать о её желудке.
В одиннадцать вечера количество выпитого кофе грозило перевалить за литровую отметку, а я уже готов был лезть на стену от гнева, смешанного с беспокойством. Хотел броситься искать её, подумывал снова наведаться к Потапову и уже практически решился, когда телефон мой ожил. Пока доставал его, молил Бога, чтобы это была Олеся. И на этот раз они были услышаны.