Жених в наследство
Шрифт:
Верен! Смертоносный туман, от которого Полину защитил браслет, мгновенно выпил силу оборотня, но благодаря тому, что была она очень велика, жизненная сила человеческого тела ещё теплилась…
— Верен!
Фея, едва мерцавшая после посещения Святилища Душ, превращённого в чудовищную тюрьму, мгновенно встрепенулась и взмыла в воздух. А Полина всем своим существом ощутила, как рвётся её душа и сердце — вот так же взлететь!
"Погибнет ведь", — сказала шаманка. Вот о ком! Это он! Он! И он тот ворон, что спас её от Ярона! Он тот, кто… кого… Она бежала к лестнице, а сердце разрывалось то ли от бега… нет, не от бега —
— Он ещё дышит! — тоненько выкрикнула фея. — Но слабо… — прибавила она.
Поля остановилась, немного не добежав до основания лестницы, и вся — душой, сердцем, разумом, всей внутренней сутью своей — устремилась вверх, к нему, к тому, кого…
Хлопнули белые крылья, взмыла в воздух стремительная горлица, чтобы почти мгновенно преодолеть расстояние до бесчувственного тела, лежавшего на лестнице. Она даже не успела осознать случившегося с ней превращения — тут же обернулась человеком, прильнула, схватила Верена за плечи, всматриваясь в бледное до снежной белизны лицо.
— Верен… — шептала она, не чувствуя, как текут по щекам слёзы. — Верен! Не умирай, пожалуйста! Нет… прошу… — она разрыдалась, уронив голову ему на грудь, и вдруг ощутила, как его руки смыкаются вокруг неё, — те руки, в которых она впервые в этом мире ощутила себя в безопасности, защищённой, оберегаемой… Боясь поверить, Поля подняла голову. Он смотрел на неё с отчаянной надеждой, смешанной со страхом. Страхом, что это лишь видение, лишь мечта.
— Ты… жива… — проговорил он, едва слышно, одними губами. — Жива? Это правда… ты? Это ты?! — Сила стремительно вливалась в него, сила, добровольно отданная той, что любит, и он стиснул её так, что, казалось, сейчас затрещат рёбра, но именно этого она хотела сейчас больше всего… больше всего на свете.
— Жива… — шептал он лихорадочно. — Жива… — и тут же, без паузы, без подготовки, без сомнений: — Я люблю тебя, знаешь? Люблю. И всегда буду рядом. Пока жив и нужен тебе. Хоть немного нужен…
— Немного?! — голос Полины звучал, как смех, смешанный с рыданием, — Немного?! Я тоже люблю тебя, знаешь? Да, не смотри так удивлённо. Люблю… Очень. Я… никогда не думала, что смогу вот так признаться… Но сейчас… сейчас мне всё равно, что будет дальше. Даже если ты посмеёшься над моими чувствами, — она всхлипнула, обнимая его крепко, жарко, будто хотела сплавиться с ним, раствориться, соединиться в одно — навеки.
— Да уж… — Верен вздохнул, прижимая её к себе уже не так сильно, бережно. — Наверное, у меня нет чувства юмора, но я никогда не пойму, что тут может быть смешного. Хотя… — он посмотрел вокруг. — Вообще-то это и правда смешно, — он усмехнулся.
Полина подняла голову и тревожно всмотрелась в любимое лицо.
— Не уверен, что хоть кто-нибудь от сотворения мира выбирал настолько… странное место для объяснений в любви…
Полина тоже посмотрела вокруг и хихикнула.
— Тебе же ужасно неудобно лежать на этих ступеньках! — спохватилась она. — Да ещё я сверху навалилась…
— Вот уж о чём я нисколько не жалею… Стоило ради этого сюда вломиться.
— Да, стоило, — очень серьёзно согласилась Полина, глядя в его тёмные, затягивающие глаза и чувствуя, как кружится голова и трепещет сердце.
ГЛАВА 47. Выбор. Ярон
Ярон стоял у высокого окна, и ему казалось, что
Первая: амулет с кровью мрака, что лежал в надёжно запертой шкатулке. Шаманка не сказала про него ни слова. Но он и не спрашивал. А если бы и спросил, почти наверняка услышал бы что-то о том, что решение принимать ему. Конечно, это правильно. Но как выбрать между плохим и… плохим.
Амулет делала Тамила. Интуиция, разум, чувства — всё подсказывало, что это тёмная вещь, от которой надо избавиться, сжечь! Может даже — в Священном Пламени. Уж оно точно уничтожит эту гадость.
С другой стороны… Мрак, который подчиняется ему, необычайно полезен. Теперь у них нет Тамилы, искавшей мраков лучше всех, за исключением "ищеек". Но у тех достаточно дел, они и так бесконечно скитаются по княжеству, вылавливая мраков.
Ярон опустил голову. Нет, он не готов отказаться от амулета. Это может стоить многих жизней — жизней жертв мраков, которых он и его воины не успеют спасти, вовремя отыскав ночных монстров. Сейчас подчинённый князю мрак тоже бродил где-то по окрестным лесам. Но ему приказано питаться только животными. И Ярон много раз убеждался, что связанный кровью мрак слушается беспрекословно.
Хотя это определение не подходит — мраки вообще не могут говорить, только ревут и издают прочие звериные звуки вроде злобного рычания или тоскливого воя, в которых можно прочесть эмоции, состояние, но не смысл, как в человеческой речи или мысленном общении оборотней.
Да… почему-то о вое подумалось — тоскливый. Ярон слышал такое всего раза два или три, но с тех пор не мог забыть. Связь крови, будучи активной, давала ему возможность заглянуть в чувства монстра. Заглянуть, чтобы убедиться, что всё не так… однозначно. Там была не только злоба и ненасытная жажда крови, там была дикая, выматывающая душу тоска…
Ярону даже показалось, что он улавливает отголоски памяти о прошлой жизни, отголоски боли, насилия, которые были учинены над ним, яростной тоски и стремления освободиться…
Почти наверняка это происходит не само собой. Кто-то ловит оборотней и делает с ними нечто чудовищное, чтобы превратить их в чудовищ. Но кто и как? Неужели и правда норенги… Ведь больше некому!
Пожалуй впервые Ярон задумался о том, что их предки напрасно забрали из древнего святилища Часы Времён, напрасно извлекли из часов песчинки, ставшие священными камнями. Видимо, именно об этом говорила шаманка! И говорила не в первый раз. Она права — глухи были оборотни к словам шаманок, глухи… Не слышали потому, что не хотели слышать!
И как они смогли сделать это? Об этом Ярон тоже не задумывался прежде, да и никто, похоже, не задавался таким вопросом… Но чтобы сделать подобное… надо владеть мощной магией и знать больше, чем любой оборотень. Кто-то помог им? Шаман-отступник? Был ли такой в то время… Вполне возможно. Иначе остаётся предположить, что их надоумил лично сам Шешхат — тёмный дух.
Но как быть теперь? Они даже не знают, где было то святилище и существует ли оно до сих пор? Вроде бы к нему надо было идти по подземным туннелям, но где те туннели брали начало? И как договориться с оскорблёнными норенгами, если они даже не помнят их толком, ведь никто из ныне живущих норенгов не встречал, а если встречал, то не делился впечатлениями…