Женись, я все прощу!
Шрифт:
Как только она вернулась обратно, в кабинет вошла корректор Гортензия Степановна. Весь ее внешний вид, полный напускного безразличия, преобразился, как только она закрыла за собой дверь.
– Ну? Как у вас дела?! Сегодня я не узнаю Смолкина, совершенно другой человек. Помог мне прочитать свой материал! А после этого прочитал со мной все объявления.
– Он хороший, – зарделась Настена, – только скрывал это.
– Слишком тщательно скрывал, – иронизировала Гортензия Степановна. – Зато перед другими дамами шелком стелился.
– У него больше нет других дам, – объявила Настена.
– У вас получилось! – захлопала в ладоши Гортензия Степановна, подпрыгивая от радости, что совершенно не вязалось с ее солидным обликом.
Настена снова на всякий случай протерла мониторы.
– Получилось, – улыбнулась первый раз Люся. – Сами не ожидали, но получилось.
– Федя сделал мне предложение, – оттаяла Настя, понимая, что никто не собирается ругать Смолкина. – И я согласилась.
– Поздравляю! Счастья вам и любви! – горячо пожелала корректорша и в душевном порыве обняла Настю Белкину.
– Только мы пока не хотим огласки, – суетливо заметила та. – Нужно утрясти еще кое-какие проблемы.
– Мне бы ваши проблемы, – усмехнулась Люся, не понимая, о чем говорит подруга.
– Девочки, если вам удалось перевоспитать такого ловеласа, как Смолкин, стоит подумать об открытии собственного дела. Клиенты к вам косяком потянутся. И я буду первая. Внучка связалась с закоренелым преступником, пока еще не пойманным правоохранительными органами…
– Нет уж! – испугалась Люся. – Никаких преступников. Мне и Федора было достаточно!
– Вы зря так думаете о внучке, – принялась анализировать ситуацию Настена, – она не могла полюбить плохого мужчину. Наверняка он тоже замечательный, только это скрывает.
– Интересно, почему? – поджала тонкие губы Гортензия Степановна. – А вам что, жалко бизнеса для хорошего дела? Такие возможности, такие перспективы…
Обсуждать перспективы Люсе не хотелось, и, не найдя поддержки своей идее, Гортензия Степановна удалилась. Было совершенно очевидно, что в покое подруг сегодня не оставят. Что-то в нынешнем Смолкине явно преобразилось, раз редакционные дамы, участвующие в сговоре, потянулись к ним за объяснениями. Можно было бы, конечно, предположить, что Федор всегда был чутким, добрым и отзывчивым, но тщательно скрывал это от окружающих. Но напрашивался другой вывод: Смолкин влюбился, а влюбленные люди порой совершают неадекватные поступки. У него это выразилось в помощи ближним.
Люся решила сама сходить к Эллочке и рассказать ей о случившемся. Не все, конечно, а только половину. Про то, как Смолкин сделал Настене предложение и та согласилась. О своих переживаниях никому она рассказывать не станет. Подумаешь, велика потеря, какой-то спасатель. Ну и что, что у него глубокие карие глаза, в которые стоит только заглянуть… Да и не будет она больше в них заглядывать.
– У нас все отлично, – начала Люся, глядя в заинтересованное личико секретарши. – Все получилось, Смолкин перевоспитался.
– Он сегодня, – оглядываясь по сторонам, шепотом произнесла Эллочка, – не стал разговаривать по телефону с одной роскошной блондинкой. Сказал, что ему некогда заниматься чепухой.
– Чепухой?! – изумилась Люся. – Так и сказал?! А откуда ты знаешь, что звонила блондинка?
– Она так и представилась томным голосом: «Федору Смолкину звонит роскошная блондинка!»
– Что ты говоришь?! – на этот раз руками всплеснула Люся. – А если он не поверил ей, что она раскрасавица?
– Он и не проверял ничего. Я же говорю, даже разговаривать не стал.
– Мы его перевоспитали, – убежденно сказала Люся.
– Поздравляю, – прошептала снова Элочка.
Топ! Топ! Топ! Над их головами раздались странные шаги.
– По чердаку кто-то ходит, – заметила Люся. – Серафима Ильинична говорит, что это Черный Редактор, который является перед катаклизмами. Эллочка, ты не знаешь, какие катаклизмы у нас сегодня ожидаются?
– Планерка, – ответила та, теряя интерес к шагам. – А это, наверное, слесаря проверяют трубы. Так что там с Федей?!
Узнать в подробностях, что же случилось со Смолкиным, ей так и не удалось. В приемную влетел Константин с букетом полуувядших розочек. Он бухнулся перед Эллочкой на колени. Та опешила и чуть не уронила ручку, которую грызла в зубах.
– Дорогая! – прокричал Зайцев, тыча в Эллочку розами. – Я хочу на тебе жениться!
– В каком смысле? – поинтересовалась та, принимая цветы.
– В законном, со штампом, с любовью и всеми прилагающимися к этому мероприятию прибамбасами, – отчеканил Константин, и стало понятно, что он готовил выступление все утро.
– У нас что, – пробормотала Люся, присаживаясь на краешек стула, – свадебная эпидемия? Вот не думала, что это заразно.
– Заразно, – заверил ее Константин, – еще как заразно! Федор женится, и я хочу.
– Так ты собрался на мне жениться из-за Федора?! – Эллочка надула губки. – Вот так пассаж!
– Не только, – признался горе-жених. – Я давно хотел жениться, только сам об этом не знал. Это желание дремало где-то глубоко во мне и вылезло наружу только после того, как жениться собрался Федор.
– А почему на мне? – пытливо поинтересовалась Эллочка, не веря ни одному его слову.
– Больше не на ком, – ляпнул Константин, но тут же исправился: – На ком еще жениться, как не на тебе?! Ты же одна такая, уж извини, Люся, красивая и… – Он замялся, вспоминая эпитеты.
– Какая я, какая? – торопила его Эллочка.
– Да, – язвительно заметила Люся, – красивая, а еще?
– Красивая, добрая, ласковая. Нет, про ласковую я еще ничего не знаю. Ты отзывчивая, душевная, добросердечная…
– Все, – Люся встала со стула, – мне пора. У тебя, Эллочка, теперь своих проблем дюжина.
Действительно, вникать в отношения очередной пары Люсе страсть как не хотелось. Как назло, все стремились решать именно сегодня проблему постылого одиночества. Она с радостью увидела широко шагающего главного редактора Сан Саныча. Вот у него таких проблем нет! С ним можно хоть пообщаться по-человечески.