Женить нельзя помиловать
Шрифт:
– То есть ты так и собираешься до пенсии на моей шее сидеть. У всех девки давно замужем, внуков нарожали, одна я…
– Мам, у Таньки есть внук для тебя. Ты его, как я слышала, на днях чуть не потеряла, – ехидно напомнила Света, распахнув холодильник. Ужина не было ни на плите, ни в холодильнике. Следовательно, её снова образцово-показательно учили самостоятельности. Ничего, йогурт и банан – наше всё. Можно считать день разгрузочным.
– Твоя Танька – отрезанный ломоть. Я все силы бросила на тебя. А ты? Что ты дала мне взамен? Даже жизнь свою устроить не можешь! Ни мужа, ни детей.
– Ладно, а если я скажу, что была у мужика…
– Я
– Да нет никого. Мам, хватит истерить. Замуж – плохо, не замуж – опять плохо. Ты б хоть определилась. Я бы и рада тебе угодить, но угадать не могу, чем.
– Меня Шурка только сегодня противненько так спросила – мерзким голосом, мол, а Светка-то твоя всё замуж никак выйти не может? Ишь, зараза. Выдала свою за бизнесмена и теперь при каждом удобном случае приличным людям в нос этим тычет. А я что? Мне и крыть нечем. К моей-то дочке даже не ходит никто. Весь двор в курсе.
– Ты ж сказала, чтобы я сюда не водила.
– И не вздумай! Ещё приведёшь такого, за которого потом стыдно будет. Опозоришь только.
– Давай ты как-то обрисуешь, какого зятя тебе надо, – миролюбиво предложила Светлана. Всё же в свете того, что она собиралась завоёвывать брюнета из фитнеса, нужно было как-то плавно подвести к этому итогу и маму. Во всяком случае, подготовить родительницу морально, чтобы два любимых Светой человека не передрались сразу.
Но мама осталась верна себе.
– Никакого, – заявила она. – Все они сволочи. Котлеты возьми. Я сковородку на подоконнике спрятала.
Дарья Антоновна встала и рассерженно прошлёпала тапками мимо улыбающейся дочери:
– И нечего скалиться. В следующий раз без ужина останешься. А то, вишь, праздник у них. День всех влюблённых. А мать – на помойку, не нужна никому, пусть одна дома сидит.
Выкрутасы и сложные схемы хороши в бизнесе. И любой мужчина способен оценить по достоинству многоступенчатую деловую комбинацию, даже если в итоге в выигрыше окажется конкурент. Но ни один мужчина не поймёт, если дама начнёт усложнять личные отношения. А дамы как раз это любят. Они с наслаждением наматывают на кулачки жилы мужского терпения и тонкие ниточки их нервов.
Константин был уверен, что Леночка своим поведением не просто чего-то добивается, а прямо-таки пытается на что-то намекнуть и сконструировать сложную цепь из его поступков, дабы в итоге получить психологический профит. И то, что Костя никак не мог разгадать её замысел, злило чрезвычайно. Он хотел простых и понятных контактов. Проще говоря – спать и не заморачиваться. Любить друг друга и, опять же, не заморачиваться!
Да куда там.
У женщин всё должно быть затейливо. Чтобы жизнь мёдом не казалась.
Утром он так накрутил себя по дороге на работу, что в приёмную влетел уже мрачным, как туча, и решительным, как «БелАЗ» без тормозов.
– Лена, нам надо поговорить. Серьёзно, – рубанул он, вытряхиваясь из пальто и не глядя на притихшую секретаршу. – В обед мы с тобой отъедем из офиса и обсудим наши дела.
Он не спрашивал, он ставил перед фактом.
Это его Вересов так научил. В жизни, как и в танце, вести должен мужчина. Иначе баба так и будет тебя всю жизнь «танцевать». Диктуй условия, командуй и всячески давай понять,
Леночка заволновалась. Она понимала, что рано или поздно всё так и будет. И решать придётся. Но она так ничего и не решила. С одной стороны, страшно хотелось красивую свадьбу, богатого мужа, обеспеченную жизнь. А с другой – всё же сможет ли она совсем без любви?
Если отключить логику, то без любви нельзя. Потому что хочется как в кино, чтобы дух захватывало и сердце останавливалось. А если логику снова включить, то первое, что приходит в голову – подружка Дина. У неё вот любовь и рай в шалаше. Только когда в шалаше появляется ещё и ребёнок, всё начинает рушиться. И рай уже не рай, и шалаш тесен, и хочется жить не только эмоциями. Муж Дины, за которого та выскочила по огромной и неземной любви, работал преподавателем истории, предмет свой обожал и был, конечно, человеком во всех отношениях интересным. И даже внешне, а не только в смысле высоты душевных качеств. Но вот со стороны жизнь их была ужасна. Обветшалая квартирка, постоянная экономия – а из-за этого, с точки зрения Лены, какое-то безысходное убожество и тоска. Дина и сама об этом стала довольно часто заговаривать. И чем больше она рассказывала, тем больше Леночка думала о том, что всё же любовь в жизни не главное. Главное, чтобы кроме любви ещё и мужчина оказался правильным. С которым можно не только небо в алмазах по ночам видеть, но и днём с облака мордой в грязь не падать. А с «котиком» как раз может получиться всё, как у Дины. И даже если в материальном плане будет чуть лучше, то всё равно это не то.
Но что бы там ни подсказывала логика, решиться на окончательный выбор Леночка всё никак не могла. Как говорится: и хочется, и колется. И подарки от Манурова она принимала не от жадности, а чтобы не оттолкнуть, протянуть ещё какое-то время. Чтобы выбрать, от чего отказаться: от любви или от мечты.
Мануров был торжествен и строг, как похоронный агент при исполнении. Машину он вёл молча, на прижавшую уши секретаршу не смотрел.
– А куда мы едем? – отважилась наконец пискнуть Леночка, которую шеф, подобравшийся как тигр перед прыжком, пугал своей сосредоточенностью. Она даже решила, что если Константин завезёт её к себе домой и начнёт домогаться, то, чёрт с ним, сопротивляться она не станет. В конце концов, пусть всё как-нибудь само собой решится.
Но директор привёз её в ресторан.
Никаких свечей, роз и романтики.
Хватит с неё.
Так решил Костя. Всё равно не в коня корм.
– Лена, мне надоела неопределённость, – напористо начал он, едва только официант ускакал выполнять заказ и оставил их наедине. – Я, между прочим, готов жениться.
– На ком? – глупо уточнила Леночка и тут же испуганно захлопнула рот. Надо ж было такую муть спросить. Желание оттянуть развязку било хвостом, как вытащенный на берег кит, и не давало мыслить здраво.
– Я тебе цветы дарил? – вопросом на вопрос отреагировал Константин.
– Да, – осторожно подтвердила опешившая секретарша.
– Игрушки дарил? В ресторан водил? Побрякушку эту за бешеные бабки вчера подарил?
– Я могу вернуть, – испугалась девушка, судорожно соображая, к чему приведёт эта сухая калькуляция фактов.
– Не надо. Меня интересует, что ещё я должен сделать? Или я ещё недостаточно поухаживал?
– Константин Николаевич, как-то это всё неправильно. Так же не делается, – залепетала Леночка.