Шрифт:
Пролог
Брак, если уж говорить правду, зло, но зло необходимое.
Сократ.
— Ариана Роук, вы… уверены в своем решении?
Кажется, ректор хотел поставить вопрос немного иначе. Например, спросить, не сошла ли я с ума.
Я бы обрадовалась, будь оно так. В душевном здравии участвовать в этом балагане с каждым днем становилось все сложнее.
— Абсолютно.
Недоверчивое, покрытое глубокими морщинами лицо ректора вытянулось,
Ну вот, венчались бы как все нормальные люди — в церкви, и на церемонии витал бы аромат роз и расплавленного воска, а не кофе. Впрочем, если бы учредили премию «самый нормальный человек года», я бы даже не попала в список претендентов, что уж говорить об остальном…
Я окинула быстрым взглядом кабинет ректора. Книг здесь, на удивление, оказалось немного, зато одна из парчовых стен с изображением затейливого вензеля была увешана портретами венценосных особ снизу доверху. Прищурившись, я разглядела на некоторых из них подписи и, кажется, короткие пожелания, из тех, что знаменитости обычно пишут на книгах или фотографиях. На моих губах появилась улыбка: слишком ярко я представила, как ректор Ной Абрамс, собираясь на светский раут, заворачивает в бумагу огромную картину, а затем тащит ее во дворец и при случае (в перерыве между партиями в вист) непринужденно подсовывает ее для автографа. Кажется, я поняла, откуда у нашей магической академии столько влиятельных меценатов.
— Мне казалось, что спрашивать невесту о согласии следует немного позже, — сдержанно заметил Джонатан.
Я покосилась на него. Одетый, как обычно, во все черное, он возвышался надо мной справа и выглядел на редкость скучающим. Кажется, в его списке дел свадьба стояла где-то между чисткой зубов и сдачей письменной работы по артефактике.
Словно подслушав мои мысли, жених вытащил из кармана брюк круглые часы на металлической цепочке и равнодушно щелкнул крышкой, оголяя циферблат с черными стрелками, — вышло более чем многозначительно. Ректор, вспомнив, что перед ним глава Тайной Канцелярии, спешащий на работу, занервничал.
— Конечно, простите, рин Эйверли!
Я поморщилась. Приставка «рин» в очередной раз напомнила мне, какая пропасть лежит между мной и человеком, с которым я решила связать жизнь. Правда, ненадолго (всего лишь до развода), и это немного успокаивало.
Ректор торопливо одернул старомодный камзол темно-синего цвета и пригладил седые волосы, окаймлявшие проплешину на макушке, словно реденький лес — сверкающее на солнце озеро. По морщинистому лбу скатилась пара капель пота, и я в очередной раз подумала, что Джонатан определенно умеет вести переговоры.
Надеюсь, он научился этому в дипломатическом корпусе (или где-то в похожем месте), а не руководя процессом дознания в королевских пыточных. Скосив глаза вправо, я со вздохом призналась, что уверенности в этом нет. Внешность Джонатана отличалась той холодной красотой, при виде которой хотелось развернуться и бежать без оглядки, не забыв вежливо улыбнуться на прощание: обидеть Джонатана Эйверли мог разве что бессмертный василиск. Спятивший бессмертный василиск…
Видимо, об этом же подумал и ректор.
— Просто меня поразила поспешность принятого вами решения.
Джонатан молча приподнял бровь, ожидая продолжения, которого не последовало. Его темно-зеленые глаза по-прежнему равнодушно взирали на ректора, но на самом донышке мне почудился интерес. Вот только я была готова биться об заклад, что вызвали его не словесные потуги ректора, а какая-то задача, которую мозг Джонатана сейчас решал. И вряд ли эта задача относится ко мне или к академии в целом. Политические интриги подходят на эту роль гораздо лучше. Я уже давно отметила очень полезное умение моего жениха — думать сразу о нескольких вещах одновременно.
— Вы же сами предупредили меня пару дней назад, что, если я немедленно не выйду замуж, вылечу из академии! — возмущенно напомнила я.
Ректор искоса взглянул сначала на Джонатана, затем, с нотками безысходности — на дверь за нашими спинами. Пожалуй, многоуважаемый рин Ной Абрамс даже в страшном сне не мог предвидеть, к чему приведет его ультиматум. По всем законам логики пути Арианы Роук и главы Тайной Канцелярии Джонатана Эйверли никогда не должны были пересечься. Вряд ли ректор ожидал столкнуться с такой силой, когда решил, что вправе решать мою судьбу.
Я с трудом спрятала усмешку. Что ж, раз в год и палка стреляет.
— Правила есть правила! — выплюнул ректор, ненадолго оживая. К его мертвенно-бледным щекам прилил румянец. — Просто у вас, Ариана, было столько вариантов, — уже тише добавил он и патетично взмахнул рукой, словно призывая всех присутствующих в свидетели моей глупости, — что я рассчитывал на несколько более… длительный период обдумывания.
Я обернулась, чтобы проследить за направлением его руки. Возле двери переминались с ноги на ногу Патрик и Оуэн. Жест ректора заставил их обеспокоенно вжать головы в плечи. Кажется, роль претендентов на мое сердце их не особо впечатляла.
— Мне по закону еще нельзя жениться, — торопливо вставил Оуэн. — Мне всего четырнадцать!
Мальчишка нервным движением взъерошил на макушке длинные светлые волосы, забранные в хвост. Ох, попадет ему от наставника! Наследник дома Лингов должен выглядеть достойно даже тогда, когда грызет ногти от волнения.
— Вообще-то, по законам Ардрийского королевства, можно, — слегка заикаясь, не согласился Патрик. Поправив на носу с горбинкой круглые очки, он нудно продолжил: — Как известно, у наших соседей возраст вступления в брак наступает раньше совершеннолетия, и это дает возможность…
— Сам-то чего не женишься? — буркнул Оуэн. — И в соседнее королевство ехать не пришлось бы.
Патрик замер, явно не ожидая такого «ножа в спину» от друга. Он беззвучно пожевал губами, видимо, выискивая ответ в памяти, хранившей тысячи страниц прочитанных книг, но так и не нашел что сказать и вместо этого залился краской, как смущенная девица.
Мне стало жаль растерянного Патрика, который в одежде на размер больше нужного выглядел чудаковато, и я поторопилась спасти его от неловкости.