Жёнка
Шрифт:
Пока живот ненадолго перестал болеть, я по стеночке пошла к выходу. Походка была неуверенной, без опоры идти было тяжко. Положила крест на один из сундуков Голубы, осмотрела руку. Повреждений не было. Хорошо. Дошла до сенной двери. Дёрнула за ручку - не поддалась. Только с третьего раза удалось выиграть сражение, но силы кончились, пришлось плечом прислониться к дверному косяку. Тут и накрыла схватка. Я старалась глубоко дышать, но не особо помогало.
"Берушка..." - смогла подумать, когда боль отпустила, неуверенно пробираясь вдоль окна. Мелькнула тень и входная дверь распахнулась, являя взору взмыленного мужа.
– Где все?
– поинтересовалась я, когда муж одним движением перекрыл доступ к холодному воздуху.
– Они тебе сейчас нужны?
– муж обнял меня. Я прислушалась к ощущениям. Не знаю, но неизвестность меня пугает.
– Голуба топит баню с детьми, - последовал ответ после небольшого молчания.
– А дед Тур?
– Он с воеводою дела обсуждает. Влад взял его под своё покровительство, так что жить он будет с ним.
Меня вновь скрутило. Бер отвёл меня в общую светёлку, оставив близ одного из сундуков, против очага.
– Давай попробуем на схватке выдыхать звук "Э" животом, не грудью, растягивая на весь выдох, - муж затянул для примера, и я попробовала. Вышло вначале коротко, а муж всё тянул, и я пробовала вновь и вновь. Так действительно было легче. О боли почти не думалось.
В промежутках между схватками мы разговаривали о малышке. Бер интересовался, положу ли я её рядом или подвесить люльку. Первый день она будет со мною, а вот как дальше? Предлагал даже на печи нас положить.
И выгнать Голубу? Ну уж нет. Она ведь меня со свету сживёт. Сколько времени мужа не видала, а приехал с молодою жёнкою да выпер? Да и крест меня начинал пугать, тут помимо веры в Единого Бога примешивалось колдовство. Плохо. Сказать мужу? Отринув сомнения, поведала. Кому доверять, как не ему. Может подсобит чем?
Он взял крест рушником* и бросил в печь.
– Семаргл Сварожич*, прошу, сожги всю волшбу*, - муж поклонился до земли перед печью. Огонь, словно в ответ, вспыхнул синими искорками, обхватывая языками пламени вещицу, а затем, когда крест догорел, печь словно кашлянула, выдыхая огонь в избу. Он полыхнул по избе, проникая даже в мою светёлку, облизав своими тёплыми языками меня и мужа, но не причиняя вреда.
– Благодарствую, Семаргл, - я слегка поклонилася, а огонь втянулся вновь в печь.
Печь всегда считалася связью с чем-то потусторонним, обычно божественным мiром. Муж вновь поклонился от своего рода, благодарствуя за оказанную милость.
Несколько раз Бер ощупывал мой живот, уже не так сильно выпирающий, прикосновения были приятными. Общался с малышом, говоря слова поддержки, что мы рядом, всё будет замечательно.
– Представь, ты сегодня увидишь маму, откроешь свои очи и увидишь её, и Солнышко родимое и землю-Матушку, - муж говорил с улыбкою, а у меня сердце щемило и наворачивались слёзы. Он так нежно говорил. Бер поднял взгляд на меня и улыбнулся, так искренне.
– Ты счастлив?
– Я самый счастливый муж на свете.
В си мгновения существовали лишь мы втроём.
Во время схваток мы пели, иногда голос мой срывался, но муж продолжал тянуть, и я старалась тоже, перебирали привезенное приданное для малыша, простыни послеродовые, и прочие вещи, которые могут понадобиться во время или после родов. Мы с мамой много наготовили всего, и травяных сборов всяких закупили, ведь свежих дома не было. А сейчас мы с мужем разложили бельё по стопочкам, чтобы не путаться и не искать.
Затем Бер отвёл меня в баню. Голубу я так и не видела. Как она там? Точно ли в порядке? Тишина напрягала, но схватки позволяли думать лишь о новом чадушке, приходящим в сей мiр*.
По преданиям, я должна бродить сейчас в Нави в поисках нужной души. Считается, что пока малыш сидит в животике, у него промежуточная душа, которая потом сливается с новой сущностью, которая во время рождения призывается из мiра духов. Мама с двенадцати лет к сему меня готовила. Вот только что по ту сторону, никто не знал, воспоминаний не оставалось, стоило лишь вернуться. Говорят, что когда бродишь там, то в Яви можешь что-то говорить, вот по тем обрывкам фраз и складывается мнение. Но мы верим в Навь*, так же как и Явь* и Правь*. Бер говорил, что я уже была в Нави, но я так и не вспомнила.
– Готова?
– спросил муж, сажая меня в лохань с тёплой водою.
– К чему?
– как-то тревожно мне на душе.
– Идти в Навь. Уверена, что вернёшься?
– его взгляд был встревожен. Он прав, оттуда выбраться сложно, так говорят. Но по-другому нельзя, потому что может призваться не та душа.
– Ты уже проделывал се с Голубою?
– Она отказалася. Не пошла. Положилась на волю Богов.
Боялася, значит. И я боюся. Но в очах мужа было столько уверенности в правом деле, столько силы. А недавнее присутствие Семаргла отвергало сомнения. Воля Богов -- может быть опасна. Дети могут стать ведомые ими и целиком им отданные в услужение. Такие многое делают за свою короткую жизнь, но не хотелось бы своей доченьке такой судьбы.
– Я готова.
– Я не смогу пойти с тобою, - он словно просил прощение за се. Я тронула его щёку и улыбнулася.
– Буду ждать тебя здесь, любимая, - он поцеловал меня нежно, отстранился, взглядом спрашивая ответа. Я кивнула и ощутила рывок, словно выбило дух из тела.
А в следующее мгновение я не чувствовала больше своё тело, а бесплотный дух бродил в плотном вязком тумане. Было несколько боязно, не столько, что навредят, сколько что я сама не захочу возвращаться. Всё же тут можно встретиться с ушедшими, коли они ещё не переродились. А там и забытьё может наступить, ежели связь окрепнет. Казалось, марево пытается меня удержать, не пустить дальше. И мне стоило огромных усилий воли, чтобы двинуться вперёд.
Потом были голоса, казалось, целые леодры* разных. Они говорили одновременно разное и в мешанине было не понятно, что именно. Се малость раздражало. Хотелось прикрикнуть на них и потребовать замолчать. Но вспомнила, что я тут гость и негоже так себя вести.
Я старалась ощутить ту душу, которую мне следует притянуть.
Остановилась внезапно, не в силах двинуться дальше, словно упёрлась в стену. Я не видела, кто предо мною, но связь меж нами однозначно была. В груди защемило от смешанных чувств: радости встречи, грусти и боли.