Жёнка
Шрифт:
Я остановилась. Лучина почти догорела, значит, где-то тут вход. Я ощупала стену, нажала на незаметный рычаг и стена повернулась, давая возможность попасть внутрь.
Ни за что не сыщешь сие место, коли не знаешь, где искать. Воздух тут был суше, и запах особенный, книжный.
Когда муж едва протиснулся следом, я затворила проход. Подожгла светоч*, воткнутый в стену. На обратном пути нужно будет не забыть обновить.
Зажгла несколько ламп. Сердце пропустило несколько ударов, когда я увидела сие великолепие. Отец сам смастерил сии стойки для книг, но само помещение здесь было. Для чего оно использовалось предками, мы не знали. Но с отцом приспособили его для хранилища знаний.
Глава 17
Пред нами появилось царство книг. Задняя часть помещения была погружена во мрак, потому казалось, что книгам конца и края не было. Муж удивлённо глядел на открывшийся вид.
– Значит, те книги, что ты мне принесла, отсюда?
– он глядел на меня, его лицо в отблесках пламени казалось озабоченным.
– Да. Перед тем, как сгорело книгохранилище в сим граде, отцу было видение, и он спас часть книг, той части здания, которую сторожил. А потом случился пожар и всё погибло. Всё! Но это не отец!
– мне показалось, что сейчас муж подумает, что поджог был отцом сделан, чтобы украсть книги, и я стала оправдываться, хотя никто никого ни в чём не обвинял. Я приготовилась защищаться.
– Я знаю, - муж был спокоен, как и всегда. И всё? Он, правда, верит мне? В его глазах я искала осуждения, но там была лишь тишь. Почувствовала облегчение. А Бер продолжил: - Значит, твои знания отсюда?
– Да. Но у меня не было учителя. Что-то я сама освоила, а что-то нет. И сю тайну отец никому не поведал, слишком опасно. Я его просто застала за спасением книг, потому он рассказал про подземелье.
Мы какое-то время стояли здесь, в молчании, не двигаясь. Каждый думал о своём. Что теперь будет? Надеюсь, что не зря доверилась мужу. Но сейчас, глядя на сие хранилище я понимала, что так будет правильно. Слишком большой груз для меня одной. Зачем нужны знания, которыми никто не пользуется? Может, стоит отдать Князю, он ведь пытается восстановить образование, которое было раньше. Книги не сгорели, но от них нет никакого проку. Ведь я не могу применить их на деле. Да и тот вклад, что может внести один человек, не сравнится с образованием всеобщим.
Светоч почти догорел, когда давящую тишину, разрезаемую лишь звуком сжигаемого огнём древа да нашим дыханием, нарушил Бер.
– Пойдём домой. Думаю, что надежнее, чем сейчас хранилища не будет. Пока того, что мы взяли, думаю, хватит. Их нужно будет размножить, переписав. А как выполним задачу, вернём сюда и возьмём другие.
Я достала новые лучины из сундука, которые заготовил для меня отец, заменила, погасив старые, оставив себе лишь одну.
Мы шли взявшись за руки. Тут говорить не стоило, ведь ответвления ходов могли создавать шум близ людских жилищ, и вызвать как суеверия, так и интерес. Равномерный звук шагов, освещённый тонкой палочкой с огоньком на конце, отдавал таинственностью. Я иногда притрагивалась к широким холодным гладким камням, которыми были обложены все ходы, кроме новых, среди которых был и тот, что вёл в наш погреб. Сколько же лет сему месту? Для чего подземелье использовалось? Для скрытия от неприятеля? Или чего-то другого? В детстве я искала помещения, помимо книгохранилища нашего, но так и не нашла. Да, ход вёл в соседнюю деревню, но только для сообщения меж поселениями применять, мне казалось не правильной и слишком мелкой целью.
Поднимались в избу мы осторожно, стараясь не издавать звуки, загасив свет перед выходом, и действуя теперь на-ощупь. Я сама вставила невидимую дверцу на место, и мы на-цыпочках прошли в свою горницу. Казалось, каждое движение производит много шума, что родители могут проснуться от скрипа половиц, от нашего сдавленного дыхания, от стука наших сердец. Было страшно, что нас застанут. И вроде бы слышишь равномерный храп батюшки и матушки, отличающийся друг от друга, а всё одно переживаешь.
Малыш всю ночь толкался, не давая спать. На спине лежать было невыносимо, а на боку неудобно.
– Лисочек, что ж ты не спишь, - сказал муж немного раздосадовано, поцеловал в губы, вначале нежно, потом настойчиво. Одна рука изучала бугорки на моей груди, а на вторую муж опирался.
По телу разливалась истома и предвкушение. Сорочка была безжалостно задрана вверх, а потом и вовсе снята. Его руки скользили по моим ногам, в некоторых местах останавливались, замечая, как тело отзывается на ласки.
– Берушка! Я не могу ни о чём думать!
– прошептала я.
– Лисочек, и не надо, - хрипло сказал муж, сводя с ума истосковавшееся по близости тело, которое не ласкал, как коня притащил, словно тот высасывал из него все соки. Се радовало.
У меня вырвался стон, и я забыла про всё, о чём думала.
Муж сам всё делал, позволяя мне лишь наслаждаться долгожданными прикосновениями.
Измотанная и счастливая, я положила голову мужу на грудь, одну ногу закинув на него для удобства. Бер не возражал, засыпая после трудного дня. Под равномерное дыхание и стук его сердца я незаметно тоже уснула.
День начался рано, с рассвета. Снег валить перестал и лучи солнышка золотили искрящуюся скатерть, расстеленную за ночь мудрой природою. Настроение сразу же поднялось, и я с улыбкой поздоровалась с дневным светилом. Не знаю, почему, но мне вдруг захотелось босой выйти на двор и пройтись по свежим снежинкам. В теле чувствовалась лёгкость, словно и не была грузная, на сносях.
Я нашла в себе силы встать, натянула сорочку и вышла на двор. Снег обдал холодом в первый миг, заскрипел под босыми ногами и слегка проваливалился, но дальше приятное тепло побежало по ногам.
– Здравствуй, земля-Матушка!
– я поклонилась богине, зачерпнула пригоршню снега и умылась. Живот уже почти не мешал. Мама рассказывала, что так бывает перед родами. Неужели, час пришёл? Но ведь по моим подсчётам не раньше чем через пару недель рождение чадушка. Я погладила малыша через сорочку, поздоровалась с ним мысленно. Скоро свидимся.
Подняв голову, увидела в дверях Бера. Он тоже был босой, с обращённым на восход взглядом, и улыбался. Бер и улыбка? Я впервые видела его таким открытым. Душу заполнила нежность и радость.
– Пойдём, Лисочек, тебе достаточно. Закаливание хорошо, но начинать следует помаленьку.
Только после его слов поняла, что уже ощущаю холод и пошла в дом, радостно протягивая ему руку.
К отъезду мы собрались загодя, Беру оставалось запрячь лошадей в уже гружённые сани, и можно отправляться.
Матушка уже тоже встала и суетилась у печи.
Я поздоровалась с домочадцами и напросилась помочь. Бер уехал забирать учителя, вернулись братья, да не одни, а с Борькой. Мы вместе позавтракали, кругом моей семьи, как когда-то. Взгрустнулось - не хватало лишь Бранко. Помянули добрым словом ушедшего, надеясь, что в следующей жизни его обминёт такая доля.