Женькина жена

Сергиенко Евгения Павловна

Мы красили заборчик вокруг сквера и обкладывали дерном газоны. Людочка сидела на скамейке в кустах сирени, и мы великодушно отпихивали комсорга от ведерка с краской:

– Напоследок с женой посиди. Уезжает ведь завтра.

–

Завтра утром, - потухшим линялым голосом уточнил Женька.

Андрей Косырев чертыхнулся, а Сенечка потряс кистью:

– Ну почему в военных городках признают только два цвета: или нахально-голубой, или невыносимо-коричневый?

– У нас есть и охра, - успокаивал Сенечку Андрей.

Но думали мы не о краске. Мы привыкли видеть Людочку вблизи, а завтра ее уже не будет.

Не знаю, зачем я пошел к этой укромной скамейке, взять лопату или еще что, но я остановился за кустами и смотрел на Женьку и его жену. Мне очень хотелось подслушать те слова, что говорят при расставании. Я бы про них стихи написал.

Но я ничего не услышал. Оба они молчали. Зато я увидел, как много могут сказать глаза. Наш комсорг грыз травиночку и с такой нежностью глядел на жену, точно рассказывал ей о тех днях и ночах, когда он будет мечтать о ней. Будут зимы и метели, марш-броски и караулы, вьюги и пекло, ученья и работы, и всегда в нелегкой солдатской жизни будет светить, согревать единственная, любимая звездочка - жена.

А жена отвечала ему глазами: "Буду

ждать тебя, буду думать о тебе. Сердце у меня одно и ты один. Пусть мысли мои помогут тебе. Пусть с тобой ничего не случится".

Людочкины глаза сияли и туманились, обещали и верили. Потому что если не верить, то как же жить человеку на свете?

На другой день мы докрашивали забор. Женька молчал и был похож на бледную, недопроявленную копию самого себя. Мы были не очень-то разговорчивы. Работалось скучно. Время тянулось мучительно долго.

Володька, в одних трусах, сидя на корточках, лениво и нехотя обкладывал клумбу кирпичами. Он поднялся, стройный, ловкий, словно вылитый из бронзы, повел загорелыми плечами и простонал:

– Эх, тоска! Хоть бы жена к кому-нибудь приехала!..

Сенечка так и окрысился на него. Он не дал Самохвалову слова сказать:

– Сам женись, жених неотразимый! Сам женись!

Женька улыбнулся мечтательно, ласково и сказал:

– Моя жена говорит, что самое лучшее время, когда ждешь и веришь. Веришь в свое счастье. Время ожидания полно надежд, а надежды всегда прекрасны. Может быть, они не все сбудутся, но ждать и верить хорошо! А, ребята?

Мы ничего не ответили. Что мы могли возразить, если это сказала Женькина жена!