Женщин обижать не рекомендуется. Сборник
Шрифт:
— Может быть, и так, — ответила я и пошла к телефону.
— Не так. Вначале позвони Игорю. Он профессионал и знает, как надо поступать в таких случаях.
— Я не знаю телефона тира, где он сейчас.
— Я знаю. — Заместитель открыл небольшую электронную книгу и на листке написал мне номер. Наверное, Заместитель был прав, в зарубежных фильмах всегда вначале звонили адвокатам. К тому же я не особенно беспокоилась о нападавших. Один ранен в плечо, один в ляжку, третьему я попала, вероятно, в ягодицу.
Я набрала номер тира и попросила позвать к телефону Игоря. Он подошел
— На нас напали, когда мы поворачивали на Алабяна, ехали с Песчаной. Я стреляла. Один убежал. Двое остались лежать. Я могу позвонить в «Скорую помощь»?
— Где вы? — спросил Игорь.
— У Будильника, — ответила я, но тут же поправилась: — Я звоню из квартиры Александра Петровича.
— В «Скорую помощь» и милицию с квартирного телефона не звонить, — предупредил Игорь. — Я позвоню из автомата. Я буду у вас через десять минут.
— Адрес продиктовать? — спросила я.
— Я знаю, — ответил Игорь и повесил трубку.
— Что он сказал? — спросил Заместитель.
— Что приедет через десять минут и что адрес он знает. Я думаю, и к тебе надо вызвать «Скорую помощь», возможны переломы, а уж легкое сотрясение мозга есть наверняка.
— Никакого вызова не надо. Будем ждать Игоря.
И мы ждали, посматривая на часы. Никогда я еще не чувствовала, что время тянется так медленно. Наконец раздался звонок в дверь.
Игорь вошел и сказал:
— Дай пистолет.
Я достала браунинг. Он еще пах порохом. Игорь смочил бинт водкой, тщательно протер пистолет, завернул в носовой платок и положил в карман.
— Он уже не мой? — спросила почему-то я.
— Забудь про него. Этого пистолета нет и не было. Ну, что ты так смотришь? Эта игрушка подмочена. Я от нее избавлюсь сегодня же. А теперь — в подробностях!
Я рассказала все, что запомнила.
— Один, значит, убежал. Может быть, в шоке? Некоторые даже с простреленным сердцем пробегают несколько метров, — предположил Игорь.
Я промолчала. Не могла же я рассказывать Игорю, что там нет никого с простреленным сердцем. Стреляя в первого, я сместила пистолет влево, чтобы попасть в плечо, второй точно получил пулю в ляжку, третий, скорее всего, в левую ягодицу. Услышав все это, Заместитель наверняка подумал бы, что я чудовище, монстр, чтобы в экстремальной ситуации просчитывать каждый выстрел. Мужчины почему-то считают, что все женщины так эмоциональны, что не ведают, что творят. Вековое мужское заблуждение. Может быть, женщины и живут дольше мужчин, и выживают в ситуациях, в которых мужчины погибают, потому что хорошо просчитывают последствия. Это заложено природой — выжить и сохраниться. Когда у моего соседа потерялся кобель ризеншнауцер, он очень переживал. «Если бы у меня была сука, — говорил он, — я бы не беспокоился. Сука выживет в любых ситуациях. Найдет еду на помойках, отберет у более слабых, приживется у кого-нибудь. Кобель запрограммирован на верность, он, как солдат, который дал присягу, он будет искать меня, дом, перебегать дороги и или попадет под машину, или подохнет с голоду, потому что я приучил его не брать пищу из чужих рук».
— Я позвонил в «Скорую». Мои ребята держат это на контроле. Но сейчас
— Ну уж нет, — сказал Заместитель. — Никуда я не поеду. И пусть попробуют сюда сунуться. Все получат по полной программе.
Заместитель ушел в свой кабинет и вынес оттуда, как носят дрова, сразу три ружья и три патронташа. У отца были ружья, и я сразу определила: пятизарядный «винчестер», трехствольный «зауэр» — два ствола под дробовые патроны, один — ствол с нарезами под патрон с пулей, помповое ружье, без приклада с пистолетной ручкой и маузер в деревянной лаковой кобуре.
Игорь вынул из кобуры маузер.
— Откуда эта историческая реликвия? — спросил он.
— Именное оружие моего отца от маршала Рокоссовского.
Заместитель вначале зарядил «зауэр», потом начал заряжать помповое ружье.
— При зарядке оружия ствол должен быть направлен в стену, — предупредил Игорь.
— Я знаю, — ответил Заместитель и направил ружье в стену.
Зарядив все три ружья, он категорически заявил:
— Все. Я в эти игры больше не играю. Я буду защищать себя и Веру. — Он подумал и добавил: — Ивановну. Но можно и без Ивановны. Я никуда не поеду. И она останется здесь. Я ее защищу. Ночевать она будет в комнате для гостей.
Игорь молчал, молчала и я. Я хотела остаться. Я знала, что между мною и им должно произойти, я это чувствовала. Если он хочет меня защищать, я готова, чтобы меня защищали, я мечтала, чтобы меня защищали. Правда, я тут же прикинула, что, если на нас нападут, я, пожалуй, воспользуюсь маузером. Пистолет, конечно, тяжелый, но не намного тяжелей спортивного ТОЗ-71.
— Хорошо, — сказал Игорь, — если Вера Ивановна согласна.
— Я согласна, — ответила я.
Наверное, надо было сказать, что я устала и никуда не хочу ехать, но я не стала говорить это. Почему я должна что-то объяснять? Я хотела остаться и останусь.
— И последнее, — сказал Игорь, — кто знал, что вы едете ужинать в «Улитку»?
Игорь вырвал из блокнота два листка и протянул мне и Заместителю.
— Напишите, кому вы говорили, что едете в «Улитку».
Я написала Настю и Игоря. Что написал Заместитель, я не видела.
— У меня единственная просьба, — сказал Игорь, — не открывать двери ни соседям, ни знакомым, ни родственникам, ни друзьям.
— Это почему же? Я своим друзьям доверяю, — запинаясь, произнес Заместитель, и я поняла, что на него начал действовать алкоголь.
— Потому что под дулом пистолета даже самый верный друг скажет, что он один и зашел, потому что был в гостях этажом ниже. И еще: вы не должны выходить сами, пока не приеду я и все не проверю. Меня вы увидите в глазок. Позвоню я один длинный и четыре коротких звонка.
— В детстве я обожал играть в шпионы и диверсанты. Но я давно вырос.
— Если вы выросли, — спокойно ответил Игорь, — то не должны исключать, что взрывчатка может быть подложена под дверь. Дверь ваша килограммов двести. Ударной волной эта дверь впечатается в стену гостиной, впечатав и вас тоже. После таких травм обычно не выживают.