Женщина без мужчины

Скотт Джастин

— Однако вы сейчас не в Ленинграде, а в Москве.

— Я решила отдохнуть. — Чтобы сбить его с толку и не вдаваться в подробные объяснения, Натали принялась разыгрывать из себя беспомощную и удрученную всякими напастями вдову. — У меня сдали нервы… Все смотрят на меня свысока, не верят мне. Я не выдержала и сбежала.

— Так оставайтесь здесь со мной. Не возвращайтесь в Ленинград.

— Меня начнут искать и обязательно разыщут. Пожалуйста, доставьте меня в город…

Он принес с собой в вертолет бутылку водки и пил всю дорогу. Когда внизу замерцали московские огни, он пробормотал:

—

Я не хочу этого, не хочу…

— Чего? — участливо спросила Натали, но не получила ответа.

За завтраком Финни поинтересовался:

— Как все прошло?

— Сначала большая чашка крепкого кофе, потом разговоры.

Подали кофе. Натали с жадностью глотнула горячий напиток.

— Генерал Лапшин предупреждал меня, что это будет допрос.

— Не совсем. Мне, конечно, приятно завтракать в обществе красивой женщины, но дело есть дело. Выкладывайте, что там творилось?

— Он мистик.

— Кто? Лапшин?

— Слышали бы вы, как он рассуждает о загробной жизни и прочих подобных материях.

— Вот уж не подумал бы!

— Ветераны войны, видимо, все немножко чокнутые.

— Я сам ветеран Вьетнама.

— Вот никогда не подумала бы! Мы с вами обменялись сюрпризами.

Финни выглядел гораздо старше своих лет. Трудно было представить его в обстановке боевых действий. Сегодня утром он был не в настроении и не склонен шутить.

— Лапшин был пьян?

— В меру. Скажите, вы знали, что мой муж консультировал звероводов в маршальском питомнике?

Финни пожал плечами.

— Какое-то время, по моим сведениям, он провел там.

— Я была на этой ферме.

— Не может быть! Это же чертова даль.

— Не знаю. Вертолет долетел очень быстро.

— Вертолет? Вы шутите?

— Конечно, в это трудно поверить. Военный вертолет поднимался и садился прямо в Кремле.

— Вот отчаянный человек, этот Александр Лапшин…

— Он как избалованный ребенок. От него можно ждать чего угодно.

— Он приставал к вам?

— Поаккуратней, мистер Финни…

Финни застыл с раскрытым от возмущения ртом. Потом переменил тон:

— Я извиняюсь, но это редкий случай получить ценную информацию. Вы провели ночь с видным советским генералом.

— Я не провела с ним ночь в вашем понимании. Лапшин очень интересный собеседник. — Натали намазала масло на хлеб и откусила кусочек. — Между прочим, у него есть невеста. Она занята подготовкой визита Горбачева в Америку. Сейчас она в Нью-Йорке, в советской миссии при ООН. Ее зовут Дина. Дочь высокопоставленного папы. Служит кем-то в МИДе. Вы не знаете ничего про нее?

— Кто ее отец?

— Был членом ЦК. Больше Лапшин ничего мне не сообщил.

— Почему она вас так интересует?

— Хочу знать, насколько у них с Лапшиным все серьезно, — мило улыбнулась Натали.

— Я постараюсь выяснить, кто она, — неохотно пообещал Финни. — Где мне вас искать?

— Вечером я возвращаюсь в Ленинград, в «Асторию».

— А днем? Вы договорились о свидании с Лапшиным?

— Нет. Поброжу по городу. Поработаю еще раз на прощание в Китай-городе. Финни, скажите мне откровенно, что-то зреет в воздухе? Мой отец предсказывал новую гражданскую войну в России.

— Ну, я бы мягко сказал, он драматизирует ситуацию. Может, конечно, ему известно то, что скрыто от меня. Хотя вряд ли. На мой взгляд, расстановка сил такова: горбачевцы затеяли реформы, понимая, что это последний

шанс вытащить из глубокой ямы Советский Союз и мировой коммунизм. Старая брежневская элита и чиновники, разумеется, против этого. Для них такие перемены означают потерю теплых местечек и привилегий. Существует еще армейская верхушка, которая недовольна тем, что ее постепенно оттесняют от власти и урезают военные расходы. И всеми движет одно общее чувство — страх. Если вы лишились при социализме выгодной работы, места наверху, вам крышка, вы — никто. Сравните судьбу ушедшего в отставку советского бюрократа и, например, вашего отца в Штатах. Его уволили с государственной службы, но у него остались хорошее собственное жилье в Нью-Йорке, собственный автомобиль, пенсия, у него далеко не бедная дочь — владелица фирмы, наконец, он может использовать свои способности, зарабатывая деньги преподаванием или публикованием мемуаров и статей. Жизнь не останавливается, когда ты уходишь в отставку. Здесь же все по-другому. Тебя вышибли — значит, вышибли в полном смысле этого слова. Если ты не воровал тайком, то не смог накопить на безбедную жизнь. Рядовой порядочный представитель номенклатуры имеет за душой только то, что ему выделяли партия и государство. Казенная квартира, казенная дача, чаще всего казенная машина и даже казенная мебель. Своего личного у него с гулькин нос. Повторяю, если он не воровал и не брал больших взяток. Как вы думаете, сохранит ли Лапшин свою дачу, питомник, вертолет и прислугу, если его вежливо попросят с его армейской должности? То, что партия дала, она же может забрать обратно. А такие верные слуги партии, как Кириченко, бдительно следят, чтобы коммунисты не обрастали лишним жирком.

— Лапшин утверждал, что армия — это особая независимая структура.

— Это не так.

— Ходят ли разговоры о сопротивлении реформам?

— Конечно. Только никто не будет делиться своими планами с иностранцами.

— Лапшин говорил со мной достаточно открыто. Почему и зачем?

— А вы не знаете, почему и зачем?

Финни опустил взгляд и погрузился в изучение того, что лежало перед ним на тарелке.

— Вы можете мне ответить, но не хотите. А военный путч возможен в России?

— Никогда. И выбросьте из головы этот бред… Вы ради этого примчались из Ленинграда в Москву и позвонили мне? Глупости! Это все несерьезно. Партия — это монолитная сила, а КГБ — это ее недремлющее око.

— Но есть же недовольные. Те, которые боятся будущего… Вы же сами сказали. Страх толкает человека на отчаянные поступки.

— Россия обходится без путчей. Если вождь не устраивает окружение, его тихо убирают. Последним лидером, умершим насильственной смертью, был Берия. Его расстреляли в 1953-м.

— А если генералы отдадут приказ?

— Все военные чины скованы наручниками. У каждого в кармане партбилет, а эта ноша потяжелее каторжных кандалов. Вся армия сверху донизу нашпигована спецслужбами, осуществляющими политический контроль. Переворот может произвести только группа, имеющая влияние везде — и в армии, и в КГБ, и в партии, и в госаппарате. Но такую обширную организацию нельзя долго держать в секрете. Обязательно произойдет утечка информации.

Натали подмывало спросить, слышал ли Финни о Миллионере, и посмотреть, как он прореагирует. Но она сочла это преждевременным и даже опасным. Между тем американский «кадровик», по странному совпадению, задал ей тот же вопрос, что и советский генерал: